Дана Арнаутова: Подари мне пламя. Чернильная мышь

Лет! Маред успела взвизгнуть, и тут же дыхание перехватило: из широкой пластины рассеивателя хлестала совершенно ледяная вода, показавшаяся сначала кипятком – так обожгло разогретую дневным солнцем кожу. Ослепнув и оглохнув, Маред дернулась назад, но лэрд, перехватив ее запястье жесткими пальцами, толкнул к стене, за себя, не давая вырваться, закрыл рот поцелуем, а другой рукой повернул рукоятку душа. Арктически холодные струи, мгновенно выбившие из тела усталость, сменились едва выносимо горячими, и Маред, ловя воздух ртом, снова попыталась вырваться – уже от контраста – и широко открыла глаза.

Монтроз целовал ее жадно и торопливо, отпустив запястье и придерживая ладонями за плечи. Прижимался обнаженным телом, ласкал языком ее рот изнутри, потом провел ладонью по спине и задержался на талии, притиснув Маред к себе. Нехотя оторвался, требовательно и яростно глянув. Сверху хлестала горячая вода, наполняя ванную комнату паром, Маред мгновенно согрелась, и это оказалось восхитительным и опасным: тело расслабилось, как бы они ни пыталась сжаться, скрывая наготу.

– Я соскучился… – сообщил лэрд. – Повернись, девочка. Спиной ко мне…

Во рту, несмотря на хлещущую вокруг воду, сразу стало сухо и жарко. Маред молча повернулась к бледно-голубой изразцовой стене. Вот и цена всем ее попыткам обнаружить в лэрде что-то человеческое. Сейчас просто возьмет ее, как… Думать, что в ней видит Монтроз, было больно и противно, зато отрезвляло.

Она напряглась, чувствуя на теле скользкие горячие ладони, но Монтроз, огладив ее от плеч до бедер, неожиданно убрал руки. На голову полилось что-то душистое, тут же размазанное и взбитое в густую пену.

Закрыв глаза от лезущих в лицо ароматных хлопьев, Маред всхлипнула, пытаясь вжаться в стену, как бы ни глупо это выглядело, но ее снова бесцеремонно дернули за плечо, теперь назад. Второй рукой Монтроз снял со стены еще один шланг и велел:

– Расслабься. А то холодный включу. И голову назад…

Она послушно запрокинула голову, чувствуя плотную теплую струю, смывающую пену, и то, как лэрд ерошит пальцами ее волосы, разминая, гладя и перебирая мокрые пряди. Точно извращенец… Но прикосновения были уверенными и даже приятными, если бы не затаенный страх, а Монтроз, промыв ей волосы тщательно, как умелая горничная, спустился тугой струей воды ниже, проведя насадкой по ложбинке спины, затем вверх – к основанию шеи, кругами прошелся по плечам и опять спустился вниз, лаская ягодицы и ноги.

Потом, выключив этот шланг, сделал верхний душ приятно теплым и придвинулся ближе, прижался горячим телом, так что бедром Маред почувствовала твердость возбужденной мужской плоти. Замерев и тяжело дыша, она ждала, но вместо рук по телу скользнула намыленная мочалка. Круги, спирали… То жесткая сторона, от которой кожа начала приятно гореть, то мягкая, ласкающая… Когда мочалка, наконец, сменилась руками лэрда, Маред уже не напряглась. Просто стояла под нежащей тело водой, пока уверенные сильные ладони разминали ей плечи и шею, гладили грудь, бока, бедра. Было уже все равно: ни страха, ни стыда, только желание, чтоб уже поскорее уже что-нибудь случилось, а потом закончилось. Погладив низ ее живота, намыленные пальцы скользнули между ног, и Маред судорожно вздохнула.

– Немного назад, – мягко прозвучал голос позади нее.

Она покорно отодвинулась от стены, невольно выгнув спину.

– Вот так, пра-а-авильно…

Пальцы Монтроза нежно гладили чувствительные складки ее тела, нежили, ласкали… И то, что неминуемо должно было последовать, показалось не таким уж страшным.

– Холодная вода уносит усталость, – негромко сказал лэрд. – Горячая расслабляет. А немного удовольствия – лучшее средство, чтобы хорошо заснуть. У тебя был трудный день, девочка…

Зажав Маред между собой и стеной, Монтроз бесстыдно ласкал ее спереди, и уклониться было невозможно, только прижаться к жилистому телу лэрда, словно свитому из плоских мышц. Пальцы между ее ног двигались в медленном, томительном ритме, и Маред глотала влажный теплый воздух, не в силах вдохнуть полной грудью, тихонько постанывая, едва слыша себя. Один из пальцев нащупал что-то, погладил по кругу, тронул чуть резче – тело пронзила острая яркая вспышка удовольствия.

– Это называется жемчужина Керидвен, – шепнул ей на ухо Монтроз, прижимаясь еще сильнее. – Она дарит наслаждение даже девственницам, о моя маленькая скромная тье… Попробуй поиграть сама, когда ляжешь в постель. Тебе нравится.