Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

Хыч попробовал поднять голову.

— Не надо, — ласково коснулась его плеча пальцами сиита Лия, — лучше вам этого не делать. Жрецы Форы нашли вас на пристани, видимо вы подверглись нападению и вас сбросили в канал. Хвала Сэволии Великосердной вы остались живы. В тот день я была в храме и приказала доставить вас сюда. Эта часть замка, левое крыло, два этажа, пятый и шестой, отведены дому Нэйев. Вы мой гость, сиорий, — она погладила его по плечу, — до тех пор, пока не поправитесь и не изъявите желания покинуть нас.

Хыч моргнул.

— И уж коли это всё что у меня есть, — Лия улыбнулась, — я буду называть вас Ангром ра'Кратом.

Хыч мысленно возблагодарил Первых и смежил веки, что могло означать только одно: да это я сиита, вы не ошиблись.

Он взбирался по тропе на гору, растрёпанный и изможденный, с рассеянным опустошенным взглядом.

К вечеру, когда закат залил небо алым, а сил идти дальше уже не было, Левиор остановился и понял — здесь. За ним по пятам шли ничего не помнящий после удара головой о камни Гейб Ваграут и маленький тярг — Рыка, единственные кому Левиор позволил преодолеть этот путь вместе с ним и Кинком.

…С того злосчастного вечера, когда на него и мальчика напал древесный кот, Гейб ни произнёс ни слова, лишь беззвучно шелестел своими бескровными губами и тоскливо глядел на Кинка.

Кинк продержался ещё два дня, и умер этим утром, провалился в небытие после ночи горячечного бреда, да так и не пришел в сознание. Последним что увидели его подёрнутые мутной пеленой глаза, были первые лучи восходящего Лайса.

Левиора учили многому, но не всему. Он остановил кровотечение и заживил чудовищные раны Кинка, но крови осталось слишком мало, и восполнить её Левиор не мог. Оставалось только ждать и надеяться на чудо.

Надежды не сбылись — чуда не случилось.

— Не корите себя, градд Дигавиар, — мягко сказал ему тогда брат Буго, — вы не могли помочь мальчику. Он потерял слишком много крови.

— Я должен был его спасти, — прошептал Левиор, опускаясь на землю рядом с телом Кинка.

— К сожалению, такое случается.

Это были последние слова Белого, он развернулся и ушел, ни с кем не попрощавшись…

Ветер растрепал волосы Левиора, когда он шагнул к пропасти…

…Был бы там кто-то ещё, он увидел как молодой мужчина с мальчиком на руках и феа встали у края обрыва, и как мужчина шагнул прямо в воздух и, сделав два полных шага в пустоте, остановился, вытянул руки и отпустил мальчика. И как тот, оседлав, невесть откуда взявшуюся диковинную белую птицу, взмыл в небо, в бесконечную его синеву, навстречу абсолютному безмолвию…

Левиор зачарованно смотрел, как летит Кинк, как резвится, в безудержном порыве его оран, делая разворот за разворотом, как скользит, раскинув крылья по глади темнеющего неба.

— Ты всегда хотел научиться летать, мой мальчик, — прошептал Левиор. — Прости, я не смог тебя уберечь. Тихраб те ит алоихо даис — теперь небо твой дом.

Кинк слился с вечностью, стал её неотъемлемой частью, парил навстречу зарождающимся звёздам, наслаждаясь долгожданным покоем.

Левиор не знал, как долго сможет поддерживать эту иллюзию, с безысходной ясностью осознавая, что должно быть совсем не долго — он экриал и пусть в его распоряжении всё Уино мира, но и оно когда-то закончится… всё когда-нибудь заканчивается… Нет в мире ничего вечного…

На улице моросил дождь, двенадцатый день кряду.

Совсем не заурядное явление для ногиольской весны, однако Раффи уверял всех, что на его веку такое уже было, и не единожды.

— Двенадцать лет назад, — предавался он воспоминаниям, — как сейчас помню, залило всё. Даже уровень в канале на ладонь поднялся и площадь Трёх Мостов притопило тоже.

Маан хмурился — как бы там ни было, а день, когда они смотрели «Ксамарка и Фижу», был последним ясным днём.

Узкие кривые переулки, словно ручейки, вливались в широкую, тянувшуюся через весь город улицу, напрямую выходящую к Западным воротам. Сверкнула молния, из переулка в разные стороны прыснули испуганные крысы, разом завыли собаки.

Сона прибавила шагу. Следом за ней бойко рысил Раффи, сзади, как и положено знатным граддам, степенно, не обращая внимания на потоки воды с неба, ковыляли Маан с Коввилом.

Прохожих на улице было совсем мало, те, что попадались им по дороге, спешили побыстрее управиться с делами и поскорее вернуться домой, к тёплому очагу. Мимо проехал верховой патруль из трёх вооруженных копьями Чернополосых и одного злобно зарычавшего в их сторону рэктифа. Старший лишь мельком из-под глухого капюшона взглянул на бодро шлёпающую по лужам компанию, остальные не удостоили их даже взглядом.