Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Если бы дюженники услышали эти слова два дня назад, они без колебаний связали бы помешанного, но теперь, скреплённые круговой порукой, принуждены были молчать, стараясь понять, что задумал их сопляк-повелитель, один раз уже обошедший их. И лишь услышав о новых землях, на которые можно попасть, пройдя мёртвой полосой, цэрэги закивали, улыбаясь. Хооргон решил проблемы просто – он задумал отделиться от державы вана и основать своё государство. Не так это много – два сухих оройхона, но мёртвая полоса есть мёртвая полоса, ван не посмеет напасть на непокорных.

И лишь строптивец Мунаг проявил недовольство.

– У нас два оройхона здесь, – сказал он, – и там тоже будет два. Но сейчас мы живём спокойно, а там должны будем держать границу, сидя возле мёртвой земли…

– Ты трус! – рявкнул Хооргон. – Я не собираюсь бежать на угловые оройхоны. Я буду нападать! Люди устали от несправедливости, армия перейдёт на сторону законного владыки!

– Я не трус, – возразил Мунаг, – это все знают. Но я не вижу смысла в вашей затее.

– Достойный Мунаг не высовывал носа дальше сухой полосы, которую охраняет его дюжина, – вступил в спор Тройгал, – а я бывал и у восточной границы, и на царском оройхоне и потому знаю, что говорю. Повелитель прав – армия узурпатора велика, но сражаться не станет. Ван лопнет, словно распоротый ножом авхай.

– Почему же тогда… – начал Мунаг, но махнул рукой и умолк.

Было решено против вана пока не выступать, а выделив отряд для защиты обжитых оройхонов, остальных цэрэгов послать на запад, наводить порядок, пока изгои и жители Свободного оройхона не организовались и не могут дать отпора.

– …а затем, – заключил Тройгал, незаметно взявший в руки ход совещания, – нам предстоит большой поход к царскому тэсэгу за короной ванов, которую наконец получит подлинный владелец!

И нет ничего удивительного, что командовать тремя дюжинами, составившими заградительный отряд, пришлось Мунагу, а остальных повёл к новым землям Тройгал.

Первые двое суток Мунаг прожил спокойно. Он понимал, что с тремя дюжинами цэрэгов не сможет блокировать оройхоны, и потому лишь следил, чтобы противник не подошёл незамеченным. У вана были свои соглядатаи на каждом оройхоне, но те из шпионов, кто жил среди бедноты, не слишком понимали, что вокруг происходит, а достойный Тройгал не торопился оповестить вана, что сменил хозяина. Поэтому в ставке забеспокоились не сразу, и лишь на третий день на дороге показался паланкин благородного Ууртака, прибывшего узнать, что творится в соседних землях. Мунаг не стал вступать в бой с телохранителями. Он лишь вышел на поребрик, требовательно поднял руку, а когда носилки остановились и в окошечке показалось морщинистое лицо наместника, сказал:

– Доблестный одонт, поспешите домой. Сегодня вам здесь не пройти.

Изготовленный к стрельбе татац за спиной дюженника подтверждал его слова, так что Ууртаку оставалось лишь благосклонно кивнуть и приказать носильщикам поворачивать вспять.

Мунаг блефовал. Грозный татац не был заряжен, и вообще харваха, захваченного в караване Пуиртала, могло хватить от силы на дюжину выстрелов. А тот харвах, что готовили пойманные сушильщики, Хооргон оставлял себе. Сушильщики, получив женщин и сладкую пищу, работали исправно, но харваха всё равно было мало, ведь впереди маячила война.

И она пришла.

Ван послал против мятежных оройхонов немалое войско – шесть отрядов, в каждом из которых была двойная дюжина солдат. Пугать такую силу не имело смысла, и Мунаг встретил наступающих пальбой из татацев. Он правильно рассчитал: основная масса карателей двигалась вдоль мокрого оройхона, словно во время операции против изгоев. Там Мунаг поставил два из трёх своих татацев. Первая пушечка неожиданно бабахнула, и хотя каменный рой побил немногих, противник пришёл в замешательство. Привыкнув к походам против небольших и плохо вооружённых банд, цэрэги не знали, что предпринять. Однако и у них нашёлся командир, сообразивший, что татац перезаряжать долго и, значит, второго выстрела не будет. Ободрённые цэрэги с гиканьем ринулись на штурм. И тут выпалил второй татац.

Войско остановилось, не зная, чего ожидать впереди. Спустя несколько часов цэрэги приволокли установленный на полозьях толстобокий ухэр и открыли стрельбу. Ухэр громыхал, сжигая на каждый выстрел треть ямха лучшего харваха, но не принося никакого вреда. Предусмотрительный Мунаг успел отвести своих солдат и оттащить татацы. Теперь, слушая раскаты пальбы, он лишь злорадно и вместе с тем досадливо морщился. Имей он хотя бы вдвое больше воинов, можно было бы сделать вылазку и отнять орудие, а главное – запас харваха.