Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Двое воинов уже стояли на зыбкой площадке, готовые подхватить следующих. Ээтгон, сохраняя на лице застывшее равнодушие и не обращая внимания на протянутые цэрэгами руки, шагнул в люльку подъёмника. Но Шооран заметил, что шаг получился много шире, чем нужно. Затем и сам Шооран, стараясь не смотреть вниз, сделал шаг на качнувшийся плотик.

Заскрипели верёвки, мимо поплыла изгрызенная временем стена. Шооран старательно смотрел только на неё, не пытаясь разглядывать с головокружительной и ненадёжной высоты постепенно приближающуюся землю. У него было ощущение, что всё это происходит не с ним. Слишком долго он рассказывал людям сказки, и вот одна из них властно начала сбываться, и бывший илбэч уже ничего не может сделать, как только смотреть и слушать, что будет дальше.

Внизу земля поражала размерами ещё больше, чем сверху. Расстояния здесь можно было измерять не иначе как оройхонами. Вершины деревьев уходили на такую высоту, что все роскошные эпитеты, придуманные для старых туйванов, казались теперь кукольными. Случайные камни равнялись с суурь-тэсэгами, а чтобы выйти к реке, пришлось лезть через холм, который возвышался, словно вставший дыбом оройхон упрямого илбэча. И нигде никакой еды, лишь на кустах, скопившихся в болотистой низинке, рдели мелкие ягоды. Один из разведчиков сказал, что ягоды съедобны, хотя и сильно горчат. Ээтгон сорвал ягодку, разжевал и, согласно кивнув, сплюнул.

Река застыла в сонной истоме. Глубокая вода казалась зеленоватой, словно тело Ёроол-Гуя. На мелких местах, где она была прозрачна, плавали рыбы. Они были крошечные, величиной с детский мизинчик, но тёмная глубина могла скрывать и настоящих гигантов.

– Рыбы не кусаются, – пояснил сопровождающий, – а вот эти, – он указал на существо, парящее в воздухе над рекой, – вот эти звери рыб едят. А все остальные звери из реки пьют. Мы пили из источника неподалёку. Там рыб нет и вода хорошая. Но её мало.

– Если вода отравлена, нам придётся туго, – проговорил Ээтгон.

Шооран наклонился, зачерпнул в пригоршни воды и двумя большими глотками выпил её. Вода была тёплой, чуть затхлой, словно в ручье, обмелевшем накануне мягмара, и сытно пахла речной травой.

– Стой! – запоздало крикнул Ээтгон.

– Отличная вода, – сказал Шооран.

– Рыба тоже сначала кажется отличной, – произнёс кто-то из стоящих сзади.

– Всё равно мы без этой воды не проживём, и кому-то надо пробовать, – сказал Шооран.

– Но не тебе! – оборвал Ээтгон и тут же, повернувшись к свите, спокойным голосом отдал распоряжение: – Если он останется жив, спустите вниз пару бовэров, посмотреть, как они тут приживутся. Только сначала заливчик небольшой огородите, чтобы не уплыли и рыбы чтоб к ним не пролезли.

Правитель в окружении свиты двинулся дальше. Шооран шёл вместе со всеми, прислушиваясь к своим ощущениям, ожидая признаков приближающегося отравления. Былая уверенность, что вода хорошая, покинула его, но не было и страха. Шооран лишь пытался понять, почему он так безрассудно взялся разрешить спор о воде. Ответ пришёл сам собой: просто-напросто илбэч Шооран больше никому не нужен. Он сделал своё дело, и сейчас его охраняют и берегут просто на всякий случай. А действуют и живут – другие. Другие спускают вниз людей и ставят палатки, потому что ночи здесь холодные. Отряды разведчиков уходят всё дальше в глубь страны, и пройдённый путь измеряется уже не оройхонами, а далайнами. Охотники изобрели способ бить быстроногих зверей и принесли первую добычу. Кто-то другой будет устраивать затоны для бовэров. Ээтгон выслушивает донесения и распоряжается, словно всю жизнь прожил здесь, всё вокруг знает и давно привык к подобным масштабу и размаху. Дело нашлось всем, но единственное, что может Шооран, это первым зачерпнуть воду.

Свита вышла на поле, заросшее высокой, как хохиур, травой. Каждый сорвал и растеребил по пустому, лишённому зёрен колоску. Они-то знали, что охотники не смогут прокормить скопившуюся наверху массу народа. Нужен хлеб. Коренастый общинник предложил вырвать всю эту траву и засадить землю принесёнными сверху ростками хлебной травы. На огороженных землях бывшие общинники засаживали таким образом вытоптанные прежде участки. Дождавшись благословляющего кивка, общинник немедленно ушёл.

Шооран протиснулся к Ээтгону, коснулся локтя. Правитель обернулся.

– В чём дело? Отравился?

– Нет, вода прекрасная. Только… – Шооран запнулся, – зачем я здесь? И охранник за спиной. Я ведь теперь никто. Отпустил бы ты меня к разведчикам или охотникам. А?..