Роберт Хейс - Цена Веры

Раскрытой ладонью он отвёл в сторону меч и направил удар в другого человека. Разбил локтем челюсть мужчины, словно стекло. Поднял бездушное мёртвое тело ребёнка с демоном внутри и бросил в толпу. Упал, перекатился в пыли и стал разбрасывать тела потоком ударов, каждый в такт барабанам. Демоны продолжали прибывать, его сила привлекала их, как свет влечёт мотыльков, и Джейкоб сожжёт их всех.

Ритм ускорялся и ускорялся, и Джейкоб плясал всё быстрее. Он стал размытым пятном. Вспышкой. Молнией, которая била снова и снова и снова. Он схватил чью-то ногу – демона с лицом мужчины, большого как медведь, – и вывернул. Кости хрустнули, и демон упал ничком, но Джейкоб его не отпустил – он прыгнул демону на спину и потащил. Плоть разорвалась, и нога вырвалась в потоке крови и криков. Джейкоб развернулся, орудуя ногой, словно булавой.

Его схватил за руку мужчина, два длинных когтя попытались впиться в кожу. Джейкоб подошёл к нему ближе и трижды боднул в голову, пока их лица не покрылись кровью. Отошёл назад, потом шагнул вперёд, а потом в сторону в странном вальсе, и обмякшее тело человека висело в его руках. Музыка снова сменилась, все инструменты кроме скрипки затихли. Джейкоб сунул руку в рот мужчине, схватил его за нижнюю челюсть и вырвал, ударив осколком кости в глаз следующему партнёру.

Одному партнёру удалось его удивить – он так рвался потанцевать, что ударил сзади. Металл проколол кожу, и Джейкоб охнул от боли. Они оба упали, покатились в пыли среди тел, но Джейкоб вскочил первым. Схватил партнёра за руку – женщину с глубокими синими глазами – и поднял. Оболочка полетела, крутясь в воздухе, словно тряпичная кукла – раз, другой, – а потом грудой рухнула на землю. Джейкоб вытащил из бока кинжал, и снова застучали барабаны, и с каждым ударом наносился укол, и наступала смерть.

На миг музыка замедлилась. Арфа сыграла грустную ноту, и Джейкоб увидел её на другой стороне улицы. Женщина, которая начала бой – та, которую знал Танкуил. Даже будь у него язык на месте, Джейкоб онемел бы от её вида. Она плясала в своём собственном ритме. Её движения были водой, а удары – огнём. Она была художником, рисующим все оттенки смерти, и вся жизнь была её холстом. На миг Джейкоб замер, в благоговении любуясь её грацией, и ничего ему не хотелось так сильно, как станцевать вместе с ней. Но она не была его партнёром, и никогда не будет. Джейкоб был благословлён, ему не суждено было умереть, но он знал, что в бою с ней ему не победить.

Перед Джейкобом возник солдат с двумя ножами, и музыка вернулась, обрушилась, как цунами, и Джейкоб врезался в этого человека. Он стал вихрем ударов, каждый из которых дробил кости и разрушал плоть. Он швырнул наземь голову солдата, и всего лишь на миг остальные демоны замерли. Всего лишь на миг.

Ничто не разгоняет кровь лучше хорошего боя, за исключением, может, хорошей ебли, но её сейчас не предлагалось, и Бетрим рад был подраться. По правде говоря, уже много времени прошло с последней стычки вроде этой. Он был избит и весь в крови, и шансы были никудышными, но он не сдавался. И если эти падлы хотели завалить его, то, чёрт возьми, он не сомневался, что прихватит нескольких с собой.

Из пореза на лбу потекла крупная капля крови, задержалась на кончике покрытого шрамами носа и упала в пыль. Демоны набросились на него прежде, чем успела набухнуть следующая капля. Четверо, и каждый вооружён мечом. Три мужчины и женщина, и все выглядели так, словно когда-то были солдатами, стражниками или даже охотниками за головами, как он сам. Шип взмахнул левой рукой, и очередной кинжал полетел в горло женщине. По правде говоря, у него быстро кончались острые предметы для метания, и от них было не очень-то много проку – разве что немного сбивали с толку жертв, которым приходилось вытаскивать металл из тела.

Он подступил к первому демону, отбив топором меч, потом к следующему, поступив также, потом скользнул вокруг третьего врага, отрубив тому кусок ноги лезвием топора. Впервые разрубив руну пополам, он почти ожидал, что его оружие запылает, но этого не произошло, оно всего лишь слегка засияло. Словно отблеск фонаря на золоте, вот только сияние, казалось, исходило из самого клинка.

Он отскочил назад на несколько шагов, чуть не споткнувшись о тело одного из предыдущих противников. Проклятая баба воняла, как бордель – застарелым потом, сексом и кровью. Не самый заманчивый аромат, это уж точно. По правде говоря, было время, когда Чёрному Шипу он показался бы притягательным. По правде говоря, с тех пор прошло много времени.