Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

– Я обоссался.

***

Тот, кто когда-то звался Карпре, неспешно прогуливался у торгового ряда. Воспоминания, которые были одновременно и чужими, и его собственными неспешно сменялись в его голове. Перед глазами до сих пор стояла беснующаяся толпа, каждый в которой пытался сначала набить морду любому, до кого сможет дотянуться, а после – тому, кто вызвал эту ярость. Но тот, кто когда-то был Кронле, уже сбежал. Существу – части существа – живущему в тот момент в его теле, это казалось не менее забавным, чем носителю. Да и той части, что сейчас находилась в теле Карпре, – тоже. В конце концов, они были лишь гостями в этих телах, проживших долгую жизнь, и невольно перенимали большую часть личности носителя.

Но в первую очередь его интересовала мощь, следы которой, пусть и хорошо замаскированные, он чувствовал и в прошлом году, и сейчас. А значит, существо, которое он – они – искали, не было гостем в этих торговых рядах. Оно появлялось здесь постоянно.

Поэтому тот, чьё тело когда-то принадлежало Карпре, бродил по рынку, принюхиваясь, выискивая хотя бы какие-то остаточные энергетические эманации, которые обязательно должны были остаться во время питания этого существа. Пока, наконец, не остановился у прилавка, за которым старик продавал готовый суп.

– Миску супа, – сказал он, стукая ребром осьмушки о прилавок, – и край хлеба. И нагреби-ка со дна, не обижай уставшего путника.

– Всем нагребаю по-честному, – произнёс торговец, улыбаясь. – Издалека путь держишь?

– Издалека.

Тот, чьё тело когда-то принадлежало Карпре, принял миску и принялся жадно есть суп. Неплохой, на самом-то деле. Помимо репы, лука, моркови и клёцок, в супе плавала пара хрящей и жилы, а на зубах как будто даже чувствовались волокна мяса. Выгребя ложкой остатки гущи, не-Карпре допил бульон через край и, вернув старику миску, впился зубами в хлебную корку. Старик, ещё улыбаясь, долил ещё полчерпака и поставил миску на прилавок.

– А куда направляешься? – спросил он, наблюдая за тем, кто жил в теле Карпре, с таким выражением лица, будто тот был его обедающим любимым внучком.

– Именно сюда и держу, – ответил не-Карпре, жадно глотая остатки хлеба и хватая миску. – Понимаешь, Волк был так близко в прошлом году, но прошёл мимо, хотя вертелся в этих краях несколько дней. Чуял, мол, кто-то здесь есть. Но прошёл мимо. А я нашёл. Ты даже не скрываешься, когда пытаешься выжрать часть моей энергии, разве ж так можно?

Лицо торговца не изменилось ни на йоту, но он опустил руки под прилавок.

– Не понимаю, о чём ты, парень. Жара такая, неужто голову тебе напекло?

– Ты знаешь, что я знаю, кто ты, а я уже понял, что ты понял, кто я. Может, хватит валять дурака?

Старик фыркнул и, всё ещё улыбаясь, проговорил:

– Нет, я не понял, кто ты. Не совсем понял. Ты – какая-то тварь. Сила у тебя есть, но… как бы это сказать… ты – лишь какая-то тварь, у которой есть сила. Мелковато, чтобы со мной так разговаривать, не думаешь?

– О-о, – насмешливо протянул тот, кто когда-то звался Карпре, – не слишком ли ты самоуверенно разговариваешь с тем, у кого есть доступ на ту сторону, изгнанный божок?

Правый уголок рта торговца раздражённо дёрнулся, но лишь на миг.

– Возможно, возможно. Кто знает в наше время, кто прав, а кто – нет? Но факт остаётся фактом, я – божок, пусть и изгнанный, а ты – какая-то тварь, пусть и способна ходить на ту сторону. Тварей кругом пруд пруди, сколько на одних могильниках живёт. А вот божков, даже изгнанных, осталось мало. Так что, дай-ка подумать… – старик скорчил комичную физиономию и постучал указательным пальцем по нижней челюсти, – мне всё-таки кажется, что тебе не следует со мной так разговаривать. Но раз уж пришёл, говори: что привело тебя ко мне, тварь?

– Я – лишь часть нечта единого. И у меня есть к тебе дело.

– Конкретней, говори конкретней, или я за себя не ручаюсь, тварь.

Тот, кто когда-то был Карпре, ухмыльнулся и принялся неторопливо есть суп. Торговец возвёл очи горе, но промолчал. Доев, не-Карпре утёр рукавом рот и произнёс:

– Знаешь, как я нашёл тебя?

– Мне насрать, – устало ответил торговец. – Но в наше время каждая тварь хочет повыёбываться даже перед глазами бога, пусть и изгнанного. Так что… – он скорчил настолько наигранно заинтересованное лицо, что даже уличный лицедей проблевался бы от отвращения к его актёрскому таланту, – ну-ка, ну-ка, расскажи мне, как же ты меня нашёл? Хотя, давай на чистоту, я вообще не прятался и даже не пытался.