Геннадий Башунов - Не люди

– Это не Хасл, это оборотень, – пробормотал Эрли. – Чужак утащил его к Серому Зверю…

– Ты оглох, Эрли? Или отупел? Или думаешь, что я не могу отличить Хасла от оборотня? Если я спрашиваю, почему вы связали Хасла, значит, я вижу, кто лежит передо мной связанный.

– Эрли, – тихо сказал Эзмел, – ты его связал, ты и развязывай.

– Я же говорил, – довольно улыбаясь, произнёс Хасл. – Я – это я и есть.

На лице Эрли читалась непередаваемая гамма чувств, когда он подошёл к товарищу, чтобы развязать ему руки.

– Ты не мог знать, что это я, – прошептал молодой охотник.

Эрли сконфуженно промолчал. Наконец, Хасл поднялся с пола. Пока он находился в бессознательном состоянии, его руки так затекли, что он перестал их чувствовать. Сейчас же онемевшие конечности начали ныть.

– От тебя воняет, – сказал ему Друг, – но, так уж и быть, садись за стол, выпей и поешь. Наверное, у тебя были причины, чтобы встретить меня обоссавшимся. А ты, Эзмел, пока расскажи о своей причине, по которой вы, пусть и безуспешно, вызывали меня.

– Меня водой облили… – пробормотал Хасл, усаживаясь.

– Конечно, конечно, Хасл. Эзмел, я жду.

Старый рыбак начал повествование с убийства дровосека, но Друг отмахнулся от него как от назойливой мухи:

– Если ты думаешь, что я не знаю, будто кто-то убивает людей, ты в меня не веришь. Если ты думаешь, что я не знаю, будто кто-то пробрался к нашему прекрасному городу, ты в меня не веришь. Я прекрасно знаю, что за убийца завёлся в наших краях. Я прекрасно знаю, что за чужаки завелись в наших краях. И я работал над этим, потому-то вы и не могли до меня достучаться. Но достучались… скажи-ка, Хасл, как тебе это удалось?

– Во мне проснулся твой Дар, Учитель.

– Вот как! Какое же чудо! И что ты умеешь?

– Чувствовать растения, – с гордостью ответил Хасл, поглядывая на других.

– Бесполезное умение, когда у тебя руки затекли так, что ты и пальцами шевельнуть не можешь. Бесполезнейшее, не находишь? Ну да ничего, бывают и бесполезные дары, кому как тебе не знать. Помнишь, я подарил тебе камень, и ты с Йоля до Йоля носил его с собой, бахвалясь подарком перед всеми, пока я не приказал его выкинуть? Я сделал это специально, но урок, как погляжу, до тебя ещё не дошёл. И вот ещё что скажу – раз ты думал, что я не знаю о твоём Даре, ты в меня не веришь. Ну да ты молод, и ума в тебе с мышиную какашку. Давай руки.

Молодой охотник вложил свои руки в ладони Друга. Больше походило на то, будто он сунул ладони в печь – сухая кожа Учителя жгла так, что Хасл едва не заорал от боли.

– Всё готово, – сказал Друг, буквально отшвыривая руки Хасла от себя. – Если у вас нет ко мне других дел, я очень разочарован.

– Есть дела, – быстро проговорил Эзмел. – И куча вопросов.

– Задавай. Но быстро, я уже начинаю злиться.

– Что нам делать с чужаком, похитившим Хасла?

– Ничего. Он уже практически труп. Дальше.

– Что нам делать с убийцей?

– Ничего. Он уже практически труп. Дальше.

– Что нам делать с убитым чужаком?

– Закопайте. Он уже труп. Дальше.

Старый рыбак как-то потерянно посмотрел на остальных, но никто больше ничего не говорил. Друг действительно выглядел раздражённым, кроме того, его отвлекли от каких-то важных дел…

– Не задерживай меня, Эзмел! – зло сказал Друг.

– У меня есть вопрос, Учитель, – подал голос Хасл.

Он едва сдерживал слёзы – руками он уже владел, но боль после помощи Друга была чудовищной. К тому же, у него так колотилось сердце, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, да и дыхание сбилось, будто он оббежал весь Бергатт. И всё же, он обязан задать этот вопрос.

– Откуда взялись чужаки?

– Это самый глупый вопрос, который я слышал, – пожал плечами Друг. – Из Мёртвого Мира.

– Но все должны были умереть там! Ты же говорил, что все должны были умереть…

Эрли, который до этого сидел рядом с Хаслом, начал от него отодвигаться, но молодой охотник даже не обратил на это внимания. Его куда больше занимала реакция Друга, но тот как будто вообще ничему не удивлялся.

– Очевидно, я ошибался, парочка выжила, – сухо ответил он. – Мне неприятно об этом говорить, но таким, как ты, Хасл, видимо, нравится тыкать других носом в их ошибки. Но я не удивляюсь, твой отец был таким же.

– Ни мёртвый чужак, ни этот не выглядели на семьдесят лет, на вид им и тридцати нет, – продолжил Хасл.

Сердце колотилось уже от волнения, но охотник чувствовал, что должен выспросить обо всём этом у Друга именно сейчас, когда их слышат другие. Хотя сейчас ему казалось, будто в домике их осталось только двое.