«Нет, он не сбежал. Кэл никогда не сбежал бы от этих солдат, от Мэйвена и от меня».
Надеюсь, я права.
Надеюсь, он еще жив.
– Поднимай его, Килорн.
В Замке Солнца покойная леди Блонос научила меня говорить, как подобает настоящей принцессе. Это холодный и властный голос, не терпящий возражений.
Килорн повинуется, но у Шейда еще хватает сил спорить.
– Да я вам только помешаю.
– Потом извинишься, – отвечаю я, помогая брату подняться.
Теперь я едва обращаю на них обоих внимание – мои мысли уже не здесь.
– Шевелитесь.
– Мэра, если ты думаешь, что мы тебя бросим…
Когда я поворачиваюсь к Килорну, в моих руках искры, а в сердце решимость. Слова замирают у него на губах. Он смотрит поверх моей головы, на солдат, которые с каждой секундой все ближе. Тельки и магнетроны разбрасывают усеивающие улицу обломки, расчищая армии путь. Металл скрежещет о камень.
– Бегите.
И вновь Килорн повинуется, а Шейду ничего не остается, кроме как скакать рядом, оставив меня. Когда они выбираются из воронки и направляются к реке, я потихоньку начинаю двигаться в противоположную сторону. Ради меня солдаты остановятся. Должны.
Одно жуткое мгновение – и Красные замедляют шаг, звеня цепями. У них за спиной Серебряные вскидывают к плечам черные винтовки, как будто Красных просто не существует. Военные транспорты – огромные машины с гусеничными колесами – со скрежетом останавливаются где-то позади солдат. Я чувствую, как их энергия гудит у меня в жилах.
Солдаты настолько близко, что я слышу отрывистые команды офицеров.
– Это молния! Держать строй, никому ни с места! Целься! Не стрелять!
И самое страшное – напоследок. По внезапно затихшей улице раскатывается голос Птолемуса – знакомый, полный ненависти и гнева.
– Дорогу королю! – кричит он.
Я отступаю на шаг. Я ожидала увидеть здесь солдат Мэйвена, но не его самого. Он не воин, в отличие от Кэла. Зачем ему возглавлять армию? Но вот он, тут, шагает сквозь расступающиеся ряды, а за ним – Птолемус и Эванжелина. Когда Мэйвен, в блестящих черных доспехах и алом шлеме, выходит из-за шеренги Красных, у меня подгибаются колени. Он кажется выше, чем был сегодня утром. На нем по-прежнему отцовская пламенеющая корона, хотя ей нечего делать на поле боя. Наверное, Мэйвен желает продемонстрировать миру, чего добился своей ложью, какую ценную добычу захватил. Даже издалека я ощущаю жар его взгляда и бурлящий гнев. Он сжигает меня изнутри.
Затихают все звуки, кроме свиста самолетов над головой.
– Я вижу, ты не утратила смелости, – говорит Мэйвен, и его голос летит по улице, насмешливым эхом разносясь среди развалин. – И глупости.
Как и на арене, я не позволю себе выказать ярость и страх.
– Нужно было назвать тебя девочкой-тишиной, – продолжает Мэйвен и холодно смеется.
Солдаты смеются вместе с ним. Красные молчат, глядя в землю. Они не хотят видеть то, что будет дальше.
– Ну, девочка-тишина, скажи своим дружкам, что все кончено. Они окружены. Пусть вылезают из нор, и я позволю им умереть достойно.
Я не сделала бы этого, даже если бы могла отдать такой приказ.
– Их тут нет.
«Не лги лжецу. Мэйвен в этом настоящий профи».
Тем не менее он, кажется, сомневается. Алой гвардии уже не раз удавалось спастись. Возможно, они сбежали и теперь. Какая досада. Какое неприятное начало правления.
– А где изменник? – резко спрашивает Мэйвен, и Эванжелина подходит ближе к нему.
Ее серебряные волосы сверкают, как лезвие бритвы, даже ярче доспехов. Но Мэйвен отстраняется и отталкивает Эванжелину в сторону, как кошка игрушку.
– Где мой злополучный брат, низложенный принц?
Моего ответа он не слышит – я ничего не могу сказать.
Мэйвен снова смеется, и на сей раз я ощущаю боль в сердце.
– Он тоже тебя бросил? Убежал? Этот трус убил нашего отца и попытался отнять у меня трон – только лишь для того, чтобы удрать и спрятаться?
Он изображает гнев – ради своих приближенных, ради солдат. Им он по-прежнему должен казаться безутешным сыном, королем, который не собирался править и который желает лишь восстановить справедливость во имя павших.
Я гордо вздергиваю подбородок.
– Думаешь, Кэл на это способен?
Мэйвен далеко не дурак. Он зол, но не глуп – и знает своего брата лучше, чем кто-либо на свете. Кэл не трус и никогда не струсит. Сколько ни лги подданным, это ничего не изменит. Мысли Мэйвена читаются в его глазах, когда он обводит взглядом боковые улицы и переулки, отходящие от исковерканного проспекта. В любом из них может прятаться Кэл, ожидая возможности нанести удар. А вдруг я – приманка, предназначенная для хорька, которого некогда называла своим женихом и другом. Когда Мэйвен поворачивается, корона, которая ему великовата, слегка съезжает набок. Даже холодный металл знает, что Мэйвен узурпатор.
Читать дальше