Дэниел Абрахам - Путь дракона

Джорей сидел за письменным столом, бесцельно двигая с места на место перо с чернильницей. Гедер расхаживал позади длинного парчового дивана и жалел, что не пристрастился к курению, — в напряженном полумраке явно не хватало табачного дыма для полноты картины.

Хор женских голосов сделался громче, звук шагов в коридоре усилился и потом постепенно затих. Никто не вошел. Гедер метнулся было к двери, Джорей его удержал.

— Мама проводит остальных и вернется.

Гедер кивнул. Шаги и вправду вернулись, голосов осталось только два. Женщины вошли в комнату, Джорей встал, за ним поднялся и Басрахип. Гедер когда-то танцевал с баронессой Остерлингских Урочищ на пиру в его честь, но винные пары и общее смущение изрядно стерли ее образ в памяти, так что сейчас, спустя месяцы, Гедер бы ее не узнал. Джорей явно унаследовал от нее некоторые черты — и особенно выражение глаз. По лицу леди Каллиам порхнуло мимолетное, как крыло мотылька, удивление; за ее спиной показалась болезненно-бледная темноглазая женщина — должно быть, Фелия Маас.

— Ах, прости, милый! — воскликнула Клара Каллиам. — Я не знала, что у тебя гости.

— Что ты, мама. Мы надеялись, что ты к нам присоединишься. Ты ведь помнишь Гедера Паллиако?

— Как я могла бы забыть героя, удержавшего восточные ворота? Я давно не видела вас при дворе, сэр Гедер, но мне сказали, что вы путешествуете. Вероятно, уезжали по делам? Позвольте представить мою кузину Фелию.

Темноглазая женщина, перешагнув порог, протянула руку Гедеру и облегченно улыбнулась, будто ожидала опасности и теперь радуется, что она миновала. Гедер поклонился в ответ. Леди Каллиам, заметив жреца, вскинула брови, и Джорей поспешил вмешаться:

— Дамы, позвольте представить — Басрахип. Жрец, Гедер привез его из Кешета.

— Вот как? — откликнулась леди Каллиам. — Не знала, что вы коллекционируете жрецов.

— Я и сам не ожидал, — ответил Гедер. — Не угодно ли присесть?

Как и собирался, Гедер усадил Фелию Маас напротив себя, спиной к Басрахипу. Джорей устроился за письменным столом, его мать опустилась рядом в кресло — к счастью, не отгородив жреца от Гедера.

— Маас, — протянул Гедер, как бы припоминая, хотя весь разговор он продумал заранее. — В Ванайях у меня в подчинении служил некий Альберит Маас — не родственник ли вам?

— Племянник, — ответила Фелия. — Племянник мужа. Альберит вас часто вспоминал после возвращения.

— Значит, вы баронесса Эббинбау? В ванайскую кампанию я служил под началом сэра Алана Клинна — он, кажется, друг вашего мужа?

— О да, — улыбнулась Фелия. — Сэр Алан ближайший, преданнейший друг Фелдина.

За ее спиной Басрахип, глядя в пространство, словно бы прислушивался к чему-то слышному ему одному. Он качнул головой.

«Нет».

— Но ведь их пути разошлись, не правда ли? Кажется, мне кто-то рассказывал, — небрежно заметил Гедер, будто и вправду повторяя чью-то сплетню. Лицо Фелии замерло, и лишь глаза метнулись от Гедера к леди Каллиам и обратно. При виде ее сжатых в страхе рук и скорбно дрогнувших губ Гедер почувствовал, как в груди разливается тепло: кажется, он на верном пути. Мать Джорея, сидящая рядом, взглянула на него заинтересованно.

— Вы, должно быть, неправильно поняли, — вымолвила Фелия. — Алан и Фелдин прекрасно ладят.

«Нет».

— Алан Клинн мне всегда нравился, — заявил Гедер из одного удовольствия обмануть женщину, которая не способна ответить тем же. — Ужасно, что его обвинили в подготовке мятежа наемников. Ваш муж, надеюсь, не пострадал?

— Нет-нет, благодарю вас. Нам очень повезло.

«Да».

— Лорд Паллиако, — повернулась к нему леди Каллиам, — чему мы обязаны удовольствием вас сегодня видеть?

Гедер взглянул на Джорея и затем на леди Каллиам. Он планировал задавать вопросы постепенно, начиная с самых невинных, и выяснить всю правду, сколько сможет. Он думал подбираться медленно. Однако Фелия Маас сжималась от страха все больше, улыбка таяла, исходящий от нее страх ощущался чуть ли не физически — и Гедер решился. Слишком запугивать ее нельзя: она ведь может и сбежать. Но нагнать ужаса — вполне можно.

И Гедер улыбнулся леди Каллиам.

— Честно говоря, я надеялся встретить у вас баронессу Эббинбау, у меня к ней кое-какие вопросы, — любезным тоном ответил он. — Я ведь не только путешествовал. Я размышлял о мятеже. О его истоках. И последствиях.

Фелия побледнела, дыхание стало частым и мелким, как у пойманного воробья, готового умереть от страха.