Борис Сапожников - Пангея

Последними в чудовищную симфонию войны включились станковые пулеметы. Они загрохотали, швыряя свинец в наступающих альбионцев. Однако гул гармов не стихал. Берсерки стремительно неслись под огнем, минами и снарядами. Кроме трициклов у них, видимо, имелись и багги, оснащенные пулеметами, потому что очень скоро на засевших на банкете обрушились длинные очереди. Они могли нанести не так и много вреда, но заставляли пригнуть головы, не давая вести огонь из карабинов по приближающимся трициклам.

А ведь где-то за этой оравой бегут, пригибая головы, и простые альбионские солдаты, про которых тоже не стоило забывать.

Из бункера ко мне подбежала Елена, которую я узнал только по шеврону фенриха на рукаве.

- Молодой человек, - передал я ей по внутренней связи, - возвращайтесь в блиндаж!

- Я - ваш адъютант! - выкрикнула она, забыв включить микрофон.

Я показал ей, как сделать это, а затем развернул лицом в сторону блиндажа.

- Шагом марш, юноша, - добавил я к недвусмысленному жесту. - Держите связь со штабом дивизии. И первым делом, фенрих, запросите артиллерийскую поддержку на нашем участке фронта.

- Есть, - бросила Елена, обернувшись ко мне.

Даже через линзы противогаза я видел ее злые глаза. Елене ясно не нравилось то, что я отправляю ее прочь из траншей перед самой схваткой. Но ничего я не мог поделать с собой, следить еще и за ней в грядущей мясорубке у меня не было сил.

Я развернулся в противоположную сторону, перехватил карабин поудобней, готовясь к появлению в траншеях незваных гостей.

Этот звук я услышал даже через грохот орудий и стрекот пулеметов. Звонкое треньканье рвущейся проволоки и яростный перезвон висящих на ней колокольцев. Их не мог заглушить даже гулкий рев моторов трициклов "Гарм".

Я вскинул карабин, нацеливая его едва ли не в спины отстреливающимся с банкета драгунам и егерям. И вовремя. Расшвыривая парой шипастых передних колес бойцов со стрелковой ступени, гарм затормозил на краю траншеи. Громадный берсерк, выглядящий совершенно сюрреалистично из-за стилизованных под старину массивных доспехов, по оплечьям которых рассыпались длинные рыжие волосы, и противогазовой маски на лице. Вооружен нордвиг был длинным мечом, а обычный для всех них короткий пистолет-пулемет надежно покоился в поясной кобуре.

Именно эта глупость и самонадеянность, свойственная всем нордвигам, погубила его. Он сделал быстрый выпад в мою сторону. Я легко уклонился и выстрелил ему в лицо. Смертоносный луч легко прошил маску, превратив лицо и голову берсерка в уголья. Он рухнул навзничь, но на его месте из тумана словно соткался еще один.

Этот был намного умнее своего товарища. Он обеими руками сжимал топор с двумя жуткого вида лезвиями, судя по бурым потекам, я был не первым его противником. Я не успел опустить оружие, оставалось только на курок нажать. И все же, я опоздал. Берсерк опередил меня. Клянусь, он успел уклониться от луча моего карабина! Тот лишь оставил длинный подпаленный след на оплечье брони. Нордвиг в считанные мгновения оказался вплотную ко мне. Сделал быстрый выпад секирой, целя выступающими "рогами" ее лезвий мне в живот.

Я едва успел подставить карабин. Металл противно заскрежетал о металл. Берсерк был сильнее меня. Он легко потеснил меня обратно к бункеру. Мы несколько секунд месили ногами грязь, борясь друг с другом. Но тут мой противник сделал хитрое движение секирой. Карабин, словно сам собой, вывернулся из моих пальцев, улетел куда-то к стенке траншеи и шлепнулся в грязь.

Берсерк яростно взревел, что было слышно даже через маску, и вскинул над головой свою жуткую секиру. Хотел покончить с безоружным противником одним ударом. Самонадеянность была близка и этому нордвигу. Я шагнул врагу навстречу и схватил его за локти, не давая опустить секиру на мою незащищенную ничем кроме фуражки голову. И снова несколько недолгих мгновений борьбы. И снова нордвиг одерживает верх.

Я отлетел к стене блиндажа, срезался в нее спиной. И если бы не доспехи, часть которых я все же носил, наверное, уже валялся ничком, не в силах даже вдохнуть. А так только оттолкнулся от стенки, едва успев убрать голову с пути лезвия секиры. Оно с лязгом ударилось о бетон, оставив на нем глубокую зарубку, что заставило сжаться и похолодеть все мои внутренности. От такой секиры никакие доспехи не спасут.

Берсерк коротко взмахнул, обрушивая ее на меня в очередной раз. Но не успел сделать этого. Его выгнула корча, будто мой враг оказался эпилептиком. Он упал на колени, выронив секиру, которая с секунды на секунду должна была раскроить мне голову.