Борис Сапожников - Пангея

Следом в живот ему вонзился штык первого из подбежавших демонов. Следом тут нажал на курок - и внутренности Косинова пронзила сначала ледяная боль, а затем огненная. Демон выдернул штык - фельдфебель упал на колени. Глаза застила кровавая пелена. Руки тряслись. Но все же сил на то, чтобы в третий раз вдавить с поворотом рукоятку в коробку "адской машинки".

Волна взрывов поглотила фельдфебеля Косинова вместе с его убийцами.

Я сидел на своей койке в каюте "Померании-11". Не знаю, была это та же самая каюта, которую мы занимали с Еленой, во время полета к Пангее. По крайней мере, койка в этой была одна. И первое время я только и делал, что валялся на ней, глубокомысленно пялясь в потолок. Или это тоже называется палубой. Верхней. Хотя какая, собственно, разница, как она зовется.

А все дело было в том, что здесь в лазарете лежала Елена. И я должен был к ней сходить. Просто обязан. Не мог этого не сделать. Надо было поговорить с ней о многом. Но набраться храбрости и отправиться-таки в лазарет, я никак не мог. В штыки подниматься на демонов - не боялся, а тут стоило только подумать о том, как войду в ее палату, как ноги подгибались и совершенно не хотели нести меня в ту сторону. Куда угодно, только не туда. В кают-компанию, к флотским офицерам. В довольно большую каюту, где собирались офицеры наших полков. Но только не к лазарету. Благодаря дотошности фон Ланцберга, я точно знал палату Елены. Ради нее, кстати, освободили все помещение. Оно и понятно, надо же сохранить ее инкогнито, так сказать. Благо, лазареты на десантных кораблях были не то чтобы очень хорошие, зато большие. Рассчитанные на полный комплект личного состава. И при наших совершенно чудовищных потерях свободного места было более чем достаточно.

Однако сидеть и дальше было нельзя. Я собрал волю в кулак и заставил себя выйти из каюты. Ноги несколько раз, словно сами по себе пытались свернуть с намеченного пути. В голове гуляли глупые мысли относительно того, что это можно сделать и завтра, а еще лучше - послезавтра. Однако я не давал ни ногам, ни мыслям воли. Я вошел в лазарет решительным шагом, впечатывая подошвы сапог в палубу, как будто во время боя, когда она пляшет под ногами шляйфер.

- Вам куда? - тут же нарисовался дежурный санитар в белом халате поверх флотской формы.

- В одиннадцатую палату, - ответил я и, предупреждая его возражения, добавил: - Я командир Пятого Вюртембергского. Фенрих Шварц - мой адъютант.

- Вас понял, - произнес санитар, глянув на меня этак снисходительно-понимающе, даже с каким-то оскорбительным уважением. Мол, как ловко исхитрился протащить девку за собой. Даже в окопы на передовую сманить сумел.

Мне отчаянно захотелось дать ему в зубы. Но я сдержался, даже не глянув в его сторону больше.

Елена казалось такой маленькой без зимней формы, шинели и доспехов, в которых я видел ее на фронте. Она лежала под одеялом, свернувшись калачиком. И казалась маленьким котенком, которого очень хотелось взять на руки. Вот только у этого котенка есть и зубки, и коготки. И Елена, не задумываясь, пустит их в ход.

Раненная нога под одеялом выпирала некрасивым горбом.

Я подвинул стул к ее кровати и сел на него. Сначала мне даже казалось, что Елена вовсе не заметила моего появления, пока она не спросила равнодушным голосом:

- Что вам нужно?

- Навестить пришел, - ответил я.

Более беспомощным я не чувствовал себя никогда. Я старался даже не смотреть на кровать, на которой лежала Елена.

- Навестили, - все также невзрачно произнесла она.

- Может хоть посмотришь на меня, Елена? - Проклятье, откуда в голосе это предательская дрожь?!

Она послушно повернулась, и я увидел ее несколько побледневшее и осунувшееся лицо. В глазах Елены, против моего ожидания не было гнева. Одно только равнодушие.

- Нагляделся на меня, Максим? - Пользуясь тем, что ее пол раскрылся и не надо прятаться под личиной фенриха Шварца, она звала меня по имени, как в блиндаже, да и выкать быстро перестала.

- Но это был единственный шанс спасти тебя! - выпалил я. - Нашими полками пожертвовали. Мы должны были прикрывать эвакуацию до последнего. Проклятье! Да у меня за этот день едва ум за разум не зашел! Часы за пулеметом! Ожидание демонов, тварей, мертвецов в траншеях. У меня руки тряслись еще несколько дней! И я не виноват, что мы смогли отбить все вражеские атаки.

- А ты не подумал, Максим, как мне теперь домой возвращаться?! - крикнула Елена, даже приподнимаясь на кровати. - От моей репутации не останется и следа! Как теперь возвращаться в институт, когда там станет известно обо всех моих "приключениях". И о "фенрихе Шварце"! Да меня родители на порог не пустят!