Леонид Андронов - Амулет. Подземелья украденных сердец [litres]

Грей оглянулся. Небольшой вихрь закрутил пыль и мусор, сформировав голову Индрика, главного министра Морока.

Грей тотчас же поклонился:

– Ваше сиятельство.

– Есть какие-нибудь новости? – недовольно спросил Индрик.

– Пока нет, – честно ответил Грей.

– Торопись!

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Вихрь исчез, мусор разлетелся по проулку, пыль быстро осела. Грей подумал, что, несмотря на то что он получил некоторую свободу, он постоянно находится под наблюдением и, если будет нужно, Морок его найдёт в любую минуту.

Он продолжил поиски.

У мусорного контейнера за магазинчиком он разговорился с одной вороной. Все вороны – птицы умные, некоторые из них даже знают человеческий язык, хоть и скрывают это. Таких ворон можно определить по насмешливому взгляду и отсутствию страха перед человеком. Эта ворона была именно такой.

Грей знал определённые слова, после которых любая птица вступала с ним в разговор. Но эта ворона заговорила сама.

– Ш-што смотр-ришь? – Она стукнула клювом по крышке мусорного контейнера и оглядела его с головы до ног.

– Я Грей, слуга Морока, – поклонился Грей.

– Многих лет Владыке. Я Сильва. Ш-што ты делаешь в гор-роде?

– Я ищу золотой медальон с большим голубым кристаллом на золотой цепочке, – сказал Грей. – Это невероятно ценная вещь. Морок обещал щедрую награду тому, кто его найдёт.

– Ценн-ная, говор-ришь? – Сильва задумалась.

Вороны, сороки и галки любили собирать блестящие вещи. Но ещё больше они любили хвастаться своими находками друг перед другом. Грей рассудил, что если кто-то из пернатых раздобудет такую красивую штукенцию, то каждая ворона в городе будет об этом знать.

– А ш-што даёт Мор-рок в нагр-раду?

– Золотые монеты, бусы и копчёных крыс, – тут же соврал Грей.

– Много?

– Очень. Амулет ему подарила бабушка, ради него он не пожалеет ни бус, ни монет.

– Кар-рашо. Спрош-шу, – кивнула ворона.

Возвратившись на улицу, Грей вдруг попал под ураганный порыв ветра, опрокинувший нескольких прохожих и сорвавший крышу с одного из зданий. Жестяная кровля стала биться на ветру, издавая демонические звуки. Припаркованные у обочин автомобили истошно заверещали, задвигались и, казалось, вот-вот должны были перевернуться.

Порыв ветра сорвал его кепку. Она поскакала по улице и быстро исчезла среди туч мусора и пыли, которые поднял этот внезапный ураган. Грей погнался было за ней, но поймать её было уже совершенно невозможно.

Ветер стал яростно плеваться дождём и снегом. Он мгновенно пронизывал до нитки и сбивал с ног. Грей схватился за ближайший фонарь, чтобы его не унесло. Улица посерела от поднявшейся пыли. Казалось, тучи опустились до самого асфальта. Ветер выл, словно обезумел от ярости. В глаза летел песок и колкий снег. Грей зажмурился.

Ураган продолжался буквально несколько секунд. Вдруг ветер стих, небо посветлело, и снова засияло солнце.

Грей открыл глаза и огляделся по сторонам. Облака над головой быстро расступались. Он поёжился, застегнул пиджак и, не надеясь уже отыскать свою кепку, отправился на обследование очередного проулка.

Здесь он решил проверить, как работает кусочек цепочки от Амулета. Он достал его из кармана и положил на ладонь. Ничего не произошло. Обрывок золотой цепи лежал не шелохнувшись.

– Хорошо, – сам себе сказал Грей и продолжил своё путешествие.

Первый день Уны в школе не был простым.

Господин Фурнье обещал, что будет тяжело, но она не предполагала, что это будет настолько трудно. Она сидела в классе одна, когда все уже вышли на очередную перемену, и смотрела на свою первую оценку, полученную от мисс Батори.

Учительница, казалось, вырезала на странице двойку кровью:

«УЖАСНО! СРОЧНО ПОДТЯНУТЬ МАТЕРИАЛ!!!!!»

Красные чернила расплывались в её глазах от слёз обиды. Но даже не двойка так огорчала Уну – пять восклицательных знаков были обиднее всего.

Уна положила тетрадку в свой рюкзак и вышла из класса.

Она шла по коридорам школы среди сотен детей, которые хорошо знали друг друга. Они разговаривали, кричали, смеялись. Никто из них не обращал на неё внимания. В её ушах звенели обещания отца директору школы, что с ней не будет никаких проблем, и к горлу подступали слёзы.

Ей казалось, что её завтра же с позором выгонят отсюда.

Уна представляла, как мисс Батори выстроит всех учеников на площади перед входом в школу и под грозным взглядом директора её проведут перед всеми. Она прямо видела, как, рыдая, проходит перед ними, чтобы никогда больше не вернуться сюда. И все без исключения дети смеются над ней.