Марина Суржевская - Живое

Пока женщина прощупывала мои кости, я молчала. Вспоминала, что она была одной из тех, кто посылал в Мертвомир подростков. Бездна и хозяин ее Двуликий! Я не понимала, как мне к этому относиться.

— Много людей погибло?

Леди молча кивнула, и мне захотелось закрыть глаза и снова провалиться в беспамятство.

Дверь отлетела в сторону, и в комнату ворвался рыжий ураган.

— Она очнулась? Если она все еще не очнулась, я вас…

Ржавчина запнулся, глядя на меня. И на мою оголенную грудь, под которой были навязаны бинты. Леди Куартис поджала губы и накрыла меня покрывалом.

— Моей подопечной гораздо лучше. Она…

— Выйдите, — коротко бросил Ржавчина.

Леди Куартис вскинула голову, словно желая возразить. Но промолчала. И молча ушла.

Парень по-прежнему стоял посреди палаты, не сводя с меня глаз. И он снова был одет лишь в кусок ткани, привязанный к тяжелому кожаному поясу и закрывающий ноги до босых ступней. Похоже, Ржавчина отвык от нормальной одежды.

Правда, его тело было чистым, раны залечены, а отросшие рыжие волосы заплетены в косички и связаны в узел на макушке. Обе руки от запястьев до локтей обвивали какие-то тряпки с пятнами грязи и крови. И сглотнув, я узнала ткань рубашки, что была на мне. Видимо, Ржавчина отрезал полосы, когда притащил меня сюда, и намотал на свои руки.

Ненормальный.

Он выглядел странно. Такой родной. И такой чужой.

Некоторое время мы молча друг друга рассматривали, ощущая пропасть между нами. Прошлое и настоящее сплелись то ли удавкой, то ли связующей цепью.

Ржавчина вырос и возмужал. Его тело стало сильным и по-звериному быстрым. Рельеф мышц, линии и впадины притягивали взгляд, узор шрамов лишь добавлял притягательности. Он выглядел опасным.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты снова человек, — сказала я, игнорируя вопрос.

— Да. Пришлось тебя укусить. Твоя кровь возвращает утраченное, но потом Мертвомир берет свое. — Он несколько смущенно пожал плечами. И показал полоски ткани на руках. — Это помогает. Немного.

Он постоял, нахмурившись. Сел на край моей кровати и потянулся ко мне.

Я отодвинулась подальше.

— Я тебе не враг! — с обидой вскинулся Ржавчина.

— Но и не друг, — хмуро отбила я. — Уже нет.

— Ты ошибаешься! Вивьен, я лишь хотел вернуться! Хотел, чтобы мы снова были вместе!

— Только забыл сказать, что я должна выпустить не только тебя, но и легион чудовищ, желающих уничтожить всех на своем пути! — заорала я. И задохнулась, ребра снова заныли. Ржавчина качнулся ко мне, я отодвинулась еще дальше.

— Это справедливость…

— Брехня! Вот что это! — закричала я, отбросив необходимость подбирать слова. Потерла сухие глаза. — Брехня и месть! О которой ты не сказал мне ни слова!

— Ты тоже о многом промолчала, не так ли? — рявкнул он.

Я облизала губы. Обсуждать с ним Кристиана я не буду. Просто не могу!

— Месть? — Он сжал кулаки. — Думаешь, мы должны были просто улыбнуться и все простить? Забыть эти годы? Забыть, что с нами сделали? Ну уж нет! Мне еще повезло, я стал эфримом. А представь чувства тех, кто превратился в нечто склизкое, ползучее, не имеющее конечностей! Представь, если однажды ты проснешься и поймешь, что твои кишки отныне могут принять только вонючую гниющую падаль? Ты хоть представляешь, что значит быть заключенным в теле отвратительного чудовища?! Порой мне хотелось содрать свою шкуру, вывернуться наизнанку, лишь бы только снова вернуть себя! Ощутить свою кожу, руки, лицо! Ты говоришь — месть? Нет, мелкая. Справедливость! Самая что ни на есть справедливость!

— Но большинство февров даже не знали о том, что с вами сделали! — закричала я.

— А нам насрать! — рявкнул в ответ Ржавчина. — Черные мундиры — наши враги! Все!

— Они не заслужили смерти!

— А я заслужил? — Он встал коленями на кровать, сжал в ладонях мое лицо. — Посмотри мне в глаза и скажи, что я заслужил гребаную смерть, Вивьен! Что я должен был сдохнуть ради процветания империи! Ну? Я и все мы! Мор, Хромоножка, Лисий Нос! Скажи!

Я задохнулась от его ярости.

И промолчала. Это Верховный мог утешать Совет словами о меньшем зле. А мы знаем, что кто-то всегда умирает. Если не ты, то тебя — несложная арифметика.

Некоторое время мы лишь сверлили друг друга злыми взглядами. И я отступила.

— Мне нужны ответы, — пробормотала, насупившись. — Как ты попал в Двериндариум?

— Как и все приютские, — процедил он. — В железном фургоне без окон.

— Но ты знал, что с тобой сделают?