Лео Сухов - Города в поднебесье

- Рубари, как увидишь сигнал – запускай сигналку на администрации порта и прячься на вышке. Тебе главное – дождаться матку, а она прямо обязана на такой шум прийти и всё проверить.

- Не ув-рен! – скептически заметил Рубари, видимо, сомневаясь, что скамори вообще кому-то и что-то обязаны.

- Ладно, если она не приходит, тогда ты сам привлекаешь внимание скамори! – кивнул я. – Пусть попытаются до тебя добраться. Когда не доберутся, тогда и позовут свою мамашку. Как только она вылезет, я пробираюсь в храм и ищу логос. Как найду – отключаю, вешаю на спину вместе с подставкой и рву когти к скале. Я подам знак Нанне, а она – тебе. После этого мы вместе добираемся до троса и пытаемся подняться хотя бы до второй трещины в склоне.

Нанна и Рубари кивнули – мол, всё им понятно. Понятно им! Синхронисты хреновы!.. Мне самому ещё не всё понятно, а им – видите ли, понятно…

- Если я не успеваю вернуться, и Рубари приходит раньше – тогда поднимаешь только Рубари! – строго сказал я девочке, и та скорчила неодобрительную рожицу, будто съела что-то кислое. – Логос и себя любимого я как-нибудь постараюсь уберечь, а потом добраться до вас. В этом случае не уходите от подъёмника – обязательно дежурьте там. Можно на складе огонь развести. Что ещё?

- Ты з-был в-ч-ться л-тать! – ехидно заметил Рубари, помахав для наглядности руками, как крыльями.

- Всё, пошли!.. – обиженно буркнул я и кивнул Рубари на канат.

Первым спустился Рубари, а следом уже своим ходом пошёл я, снова напомнив Нанне:

- Не забудь накрутить трос для противовеса!

- Да помню я!.. Помню!.. – раздражённо успокоила она меня.

Когда я оказался внизу, моего напарника нигде видно не было. Он шёл к своей цели, а я двигался к своей – с дрожащими руками и на негнущихся ногах. Липкий страх догнал меня, как всегда, в самый последний момент…

До храма я добрался довольно легко. И сразу спрятался в конторе, стоявшей неподалёку от Торговой Палаты. Это место я знал – успел побродить по кабинетам и даже помнил, где имеется выход на чердак. Решётку я за несколько минут отогнул ломиком и выбрался на крышу, с которой открывался прямо-таки великолепный вид. Справа золотилась металлическая крыша банка, слева – темнела черепица Торговой Палаты. Спереди возвышался огромный свод храма. Вдалеке на верхнем плато чёрной точкой виднелась фигурка Нанны. Я достал белую тряпку и принялся ею махать.

Ноги поехали по черепице, и, взмахнув в последний раз, я покатился к краю крыши. «Забыл про наледь, идиот!» – подумал я и попытался замедлить падение всеми доступными способами. Но куда там!.. Я попробовал зацепиться ледорубом, однако тот лишь рушил черепицу, но никак не цеплялся. Выбирался я на крышу через дверцу, оторая находилась между стропил. А поперечные рейки, державшие черепицу, и сами ломались. Уцепиться я смог только в самом конце крыши – за кирпичную стену. Ледоруб вошёл в стык между кирпичами, и я повис на ручке, при этом моя пятая точка и ноги болтались над улицей на высоте добрых восьми этажей…

А вдалеке уже взвыла сирена на администрации порта, и её рёв разносился по всему городу. Внизу на улицу выползали скамори и устремлялись к причальным вышкам. Мёртвый город ожил в мгновение ока, чтобы покарать злостного нарушителя тишины… А я висел и молился, чтобы меня здесь не увидели и не услышали. Сирена всё выла и выла, а я ругал себя последними словами: «Всё продумал, тупица! Только главного идиота не учел! Себя любимого!».

От самобичевания меня отвлёк тихий треск. Я поднял взгляд и уставился на один из двух спасавших меня кирпичей. И, конечно же, он решил треснуть и, наконец, отпустить меня на волю. И ведь мне не надо было на волю – мне очень надо было назад! Впрочем, я вдруг осознал, что назад уже в любом случае не вернусь – даже если заберусь назад, на чердак, то потеряю слишком много времени… Теперь мне срочно нужно было попасть вниз. Осторожно отцепив левую руку от ледоруба, я залез в мешок, нащупал колышек и достал его, победно улыбнувшись. Вот она, хвалёная предусмотрительность Фанта!..

И вдруг сирена смолкла. Город окутался какой-то непередаваемой тишиной – той самой, звонкой, которую описывают лишь безнадёжные романтики и авторы хорроров. Я видел, как на торговой площади застыли растерянные скамори, всё ещё высматривая нарушителя. Видел, как встревоженно высунул голову Рубари... Но – всё. Раз нет сирены – то нет и засады на матку скамори, которая так и не покинула храм.

Я аккуратно приставил колышек к щели между кирпичей и принялся его заталкивать внутрь, вымещая давно засохший раствор. Звук показался мне оглушительно громким наступившей тишине. Я видел, как Рубари огляделся, а потом вытащил из орудия привязанный к канату гарпун, взял один из запасных, зарядил его, навёлся куда-то в сторону – и выстрелил. Застывшая тишина взорвалась новым рёвом сигнализации со стороны администрации порта. Пока мой товарищ снова перезаряжал орудие, по нижним пролётам, заметным за крышами домов, уже ползли первые скамори, наконец, увидевшие такого вкусного человека. Впрочем, они периодически срывались с обледеневших ступеней и с верещанием падали вниз…