Computers - Палач

Я принес две лопаты, Таня хотела взять одну, но Оля не дала:

- Я сама буду копать. Ведь это для меня!

Налегая на лопату босой ногой, она даже пошутила:

- Надеюсь, что вспороть себе живот будет не так трудно, как копать!

Ее босые ноги к концу работы были в крови, но, казалось, это даже доставляет ей удовольствие. Я помогал ей, как только мог, а Таня с помощью ведра на веревке вытаскивала песок. Наконец, яма глубиной метра полтора была готова. Оля спрыгнула туда:

- Ну-ка, примерю! – и она улеглась на дно ямы, немножко полежала и встала: - А тут не так уж плохо! – и она грустно улыбнулась.

Я протянул ей руки, она уцепилась за них, я мигом выдернул ее наверх, и она тотчас оказалась в моих объятиях. Я поднял ее за ягодицы и вошел в нее.

- Андрюша, какой же ты хороший! – шептала Оля, опять кончая несколько раз, содрогаясь в судорогах оргазмов, а Таня обнимала нас обоих.

Потом мы подбежали к бассейну, спрыгнули туда, и Оля настояла, чтобы я удовлетворил Таню:

- Танюша, тебе ведь это тоже надо, а в последние дни все достается только мне! Но скоро, надеюсь, это закончится.

Потом мы пошли домой, девушки приготовили обед, все поели, после чего мы с Таней сходили за продуктами, а Оля снова уселась за компьютер. Когда мы вернулись, она сидела, подперев голову руками и глубоко задумавшись.

- О чем думаешь, Оля? – спросил я.

- А вдруг у меня не хватит силы вспороть себе живот, как положено? Андрюша, ты же мне поможешь?

- Конечно, Олюшка! Не беспокойся.

- Андрюша, по правилам харакири внутренности должны выпасть из живота, так что разрез должен быть достаточно широким!

- Олюшка, ты сможешь!

- Я постараюсь, Андрюша!

Таня опять заплакала.

- Танюша, ну что ты огорчаешься? Я ведь не боюсь! Ну, почти…

- Я боюсь за тебя! Тебе ведь будет очень больно…

- Я потерплю. Ты, главное, подержи меня за волосы, когда Андрюша отрубит мне голову. И думай о том, что в этот момент мне станет хорошо! А я буду думать, как я тебя люблю. Тебя и Андрюшу… Что я умираю за вас…

Наконец, пришел вечер, и мы все улеглись в постель. Я хотел приласкать Олю, но она сказала:

- Андрюша, пожалуйста, займись сексом с Таней, она так давно обходится без этого! А я потерплю до завтра, и завтра для меня все, наконец, кончится…

- Что ты, Олюшка, а как же ты?

- Я потерплю…

Действительно, всю ночь Оля лежала неподвижно, хотя и не спала.

* * *

Утром мы встали рано, и Оля сказала:

- Я завтракать не буду. А вы с Таней, если хотите, поешьте. А потом приступим.

- Нет, Олюшка, мы тоже есть не станем.

- Ну, тогда я пойду помоюсь напоследок. Только, Андрюша, не надо мне помогать, а то я не выдержу!

Оля сходила в туалет, а потом тщательно помылась, мы с Таней тоже по очереди постояли под душем, я достал из шкафа меч и кинжал, и все пошли в сад. Оля шла, задумавшись, и молчала. Когда мы подошли к могиле, она вздохнула:

- Ну, вот и все. Давайте приступим. Только, Андрюша, я изменила план. Я все-таки вспорю себе живот от влагалища до пупка, а потом ты мне поможешь – вспорешь мне живот поперек, через пупок, слева направо, вот так. – И она показала рукой. – А потом ты сделаешь надрез вверх, до печени, и разрежешь печень. Но все это надо будет сделать очень быстро, пока я не лишусь сознания от потери крови. Потом ты поможешь мне встать на колени, упереться руками в землю, и отрубишь мне голову.

- Но, Олюшка, тебе ведь придется при этом рассечь себе лонное сочленение!

- Да. Я хорошо изучила анатомию малого таза. Я все это сделаю, а потом по пути к пупку рассеку мочевой пузырь и матку. Именно поэтому поперечный разрез надо будет сделать очень быстро, пока я не лишусь чувств. А потом сделать разрез печени. Но ты же сможешь? Как только я доведу разрез до пупка, сразу бери у меня кинжал, режь живот поперек, а потом помоги мне встать на колени. Таня берет меня за волосы, а ты рубишь.

- Хорошо. А если кишки при этом сразу выпадут?

- Неважно. Пусть лежат на земле, они мне уже не понадобятся.

Таня при этом разговоре стояла рядом ни жива, ни мертва.

Оля встала рядом с могилой и попросила:

- Андрюша, дай мне кинжал!

Я подал ей кинжал, она взяла его в правую руку и сказала:

- Я сначала проверю, насколько он острый… И свою решимость тоже…

Тут она взяла левой рукой свой сосок, оттянула его и полоснула по груди кинжалом. Брызнула кровь, и сосок остался у нее в руке. Она задрожала.

- Что, Олюшка, больно? – чуть не плача, спросила Таня.

- Нет, Танюша, мне хорошо! – ответила Оля, улыбаясь, одним взмахом отрезала второй сосок, и снова задрожала. Кровь текла у нее по груди, стекая на живот, но она опять улыбнулась и раздвинула ноги на ширину плеч.