Computers - Палач

Так прошло еще несколько дней. Днем мы работали в саду, девушки готовили обед, мы обедали, Таня ходила за продуктами, иногда ее сопровождал я, а Оля почти все время сидела в Интернете, разыскивая только ей ведомые ссылки. Но, в общем, нам было не так уж плохо, и, если бы не постоянное мучение Оли и ее смущение, да необходимость ее секса со мной четыре-пять раз в день, мы бы считали, что все в порядке. Но, увы, до порядка было далеко.

* * *

Наконец, через неделю после нашего возвращения, вечером, Оля позвала нас с Таней и сказала, что хочет с нами поговорить.

Мы, как в первый день, уселись в кресла, Оля в одно, я в другое, а Таня уселась ко мне на колени. Оля по-прежнему была без одежды, с набухшими острыми сосками и торчащим клитором.

- Танюша, ты на меня не сердишься? – спросила Оля.

- Что ты, милая! Я тебя так люблю… Только боюсь за Андрюшу, ведь ему приходится по пять раз в день заниматься с тобой сексом…

- Я надеюсь, что скоро все это закончится.

- Как именно? – спросил я. – Впрочем, я тоже нисколько не сержусь на тебя, и силы у меня пока есть.

- А что ты можешь сказать, как врач? Отчего это все?

- Гм… Я думаю, что это произошло потому, что ты так неосторожно включила парализатор, направив его на основание мозга. Воздействие растормозило гипофиз, и у тебя нарушился гормональный баланс. Окситоцин…

- Да, хотя я не врач, но пришла, в общем, к тем же выводам, покопавшись в Интернете. И я придумала, что мне надо сделать, чтобы все стало, как раньше…

- Рассказывай, Оленька!

- Ну, прежде всего, восстановить нарушенный гормональный баланс практически невозможно. Гормональные нарушения вообще лечатся очень плохо… Но вы же помните, что Он нам сказал напоследок?

- Да. Что, если кто-то из нас умрет, то через день воскреснет.

- Вот! И я решила, что мне просто надо умереть.

- Олюшка! Что ты выдумываешь?

- Нет другого выхода! Когда я воскресну, у меня будет новое тело, и… и все вернется к тому состоянию, которое было до того, как я подверглась действию этого проклятого парализатора! Я надеюсь на это…

- Ну, возможно, в этом что-то есть… Но если нет?

- Такого быть не может! Ведь Он сказал, что я найду выход.

- А как же ты хочешь умереть? Я что, должен снова казнить тебя?

- Нет. Я сама себя убью.

- Как?! Ты разве не боишься?

- Нет! Я ведь уже умирала, а теперь знаю, что воскресну через день. Ради вас с Таней я должна это сделать! Даже если…

- Ну… Раз ты так решила… К тому же, наверное, ты действительно права.

- Да, Андрюша. Я решила! Я убью себя, но попрошу вас с Таней мне помочь.

- Конечно, Олюшка, все, что ты захочешь! Но как же ты себя убьешь? Застрелишься? Или повесишься, как в первый раз?

- Нет. Я изучила многие виды самоубийства, и решила, что мне больше всего подходит харакири!

- Как?! Это же такой жестокий способ!

- Зато он позволяет выпустить жизнь из живота, и тем самым полностью обновить свое тело, - она говорила это каким-то странным голосом, в нем звучал фанатизм.

- Олюшка, - воскликнула Таня, - но ведь это будет ужасно больно!

- Ты же вытерпела, когда Андрей вспорол тебе живот! И я вытерплю!

- Но он сделал мне это как можно более безболезненно… И сделал сам…

- А разве то, что ты висела на сосках, было безболезненно?

- Но я любила его, и это меня только возбуждало…

- А я, думаешь, не люблю? Да я ради него… и ради тебя!

Я прервал этот спор:

- Ладно, Олюшка, а какая помощь тебе понадобится?

- Ну, Андрюша, ты же знаешь, наверное, что после того, как делающий харакири вспорет себе живот, его друг отрубает ему голову, чтобы избавить от лишних мучений… Вот, я и прошу тебя об этом.

- А я? – спросила Таня дрожащим голосом.

- А ты подержишь меня за волосы, чтобы отрубленная голова не упала на землю, это не полагается во время харакири.

- Хорошо…

- Андрюша, а ты сможешь отрубить мне голову одним ударом меча?

- Смогу, любимая! Но почему бы просто не отсечь тебе голову, а не заставлять тебя так мучиться? Или, ты могла бы просто застрелиться… Или повеситься, как уже было когда-то…

- Андрюша, я много читала о том, как делается харакири, и что это такое, и твердо все для себя решила. Думаю, что, вытерпев такую казнь, я, воскреснув, смогу полностью обновить свое тело и душу, чтобы все стало, как раньше. Мне очень жалко тебя и Танюшу. Я мучаюсь сама и мучаю вас – я же вижу, как вы переживаете за меня! Это будет искупление…

- Ну что же, Олюшка, ты уже умирала когда-то, и полагаю, что все обдумала? Когда мы этим займемся?