Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

– Мир, Эффро. Барыш стоит сделки.

– Мир, – передразнил он. – Рамигос обещала, что ее чертова машина отвратит Божью войну – а вот она, война, у моей глотки! Чего стоят твои заверения? Пошло все к черту. К черту все. – Келкин взвыл. – Ты-то когда придешь на работу? – негромко проговорил он затем. – Ты мне нужна.

Снаружи кабинета зашумели. Ворвался Огилви.

– Мы не набираем голосов.

– Парламент же еще не открылся! – заорал Келкин.

– Мне шепнули словечко. Двадцать пять наших и половина Хранителей собрались голосовать против Перемирия. Все перебежчики из ее шайки, – сверкнул глазами на Эладору Огилви. – Они говорят, что нельзя договариваться со злыми богами. Что они спасались здесь от Ишмиры, а мы хотим их продать.

– Кто? Назовите имена? – попросила Эладора.

Огилви отбарабанил несколько имен. Все были из Нового города, из того списка, что дал ей Шпат. Только одного не хватало.

– Дайте, я разберусь, – попросила Эладора.

Упырь туннелями вывел шпиона из палаты парламента. Замковый холм был изъеден ходами не хуже остального Гвердона, и новые поселенцы еще не освоились с лабиринтами у себя под ногами. Этот маршрут был скорейшим путем на Мыс Королевы через Храмовую Четверть.

Шпиону необходимо было спешить. Под именем Алика его менее часа назад привели к присяге члена парламента, и в скором времени начнется голосование по Перемирию. Его долг – вернуться к этому ключевому моменту.

Хотя, конечно, если голосование провалится и перемирие сорвется, то убраться подальше от центра города, возможно, неплохая идея.

– Еще далеко? – спросил он упыря. Лучше бы его провожала Барсетка, а не это молодое отродье, с едкой ухмылкой и слишком острыми зубами.

– Ты устал, старенький отче? Ложись и поспи, коли желаешь. На твоих костях мясо, а в Мойке теперь хорошую еду днем с огнем не сыскать – ишмирские боги нынче тоже подбирают трупы.

– Я спешу, вот и все.

– Поспешай. Уже скоро.

Зеленый камень упырьих ходов сменился бетонной трубой, что ныряла под откос. В конце ее увесистые железные ворота, приоткрытые как раз настолько, чтобы протиснуться. По его расчетам.

– Спускайся туда, третья дверь, – молвил упырь и исчез в темноте.

Шпион опасливо прошелся по коридору, стараясь определить, где очутился. Коридор побелен и освещен эфирными лампами. Пол покрыт сажей, перепачкан следами; сверху подтекает грязь. В воздухе будто странное давление и отголосок шума далеких двигателей.

Он рассмеялся. Мыс Королевы. Над ним, на поверхности, одни развалины.

«Анна, Тандер – вам бы сейчас меня видеть», – подумал шпион. И тут же снова стал Аликом – второй версией Алика. Более покладистым, уступчивым Аликом. Подходящая маска.

Постучал в третью дверь. Там кабинет – одни голые стены.

– Входите, – произнесла Эладора.

– Где мы? – спросил Алик.

– В кабинете одной моей подруги. Больше сюда вниз никто не ходит. Здесь столь же… непритязательно, как и в городе в целом, – ответила Эладора. – Простите, что утащила вас из парламента, но дело не может ждать.

– Звучит зловеще.

– Я… Речь идет о голосовании по Перемирию. Некоторые новые парламентарии, из наших, голосуют против. Все они – те, кому вы помогли избраться. Все они к вам прислушиваются. Абсалом Спайк упоминал даже о заявках на лидерство в партии, когда уйдет Келкин. – Эладора отрывисто выдохнула. – Вы велели им голосовать против Перемирия?

– Я приехал из Маттаура. Я повидал Божью войну, – начал он, но она перебила.

– Ой, да бросьте, – резко возразила она. – Теперь мы все повидали Божью войну. Да, она невыносимо ужасна. Так зачем подрывать мой мир?

– Они бежали от Праведного Царства. А значит, боятся, что ваше Перемирие даст Ишмире время собраться с силами, – объяснил Алик. Глаза его то и дело перебегали на единственное украшение кабинета – тикающие часы.

– Поэтому-то они и голосуют против в отличие от вас?

– Нельзя твердо рассчитывать на то, что Пеш полностью уничтожена. Для верности следует сжечь ее храмы, убить священников, разбить алтари, и, может быть…

– Возобновленье войны, вероятно, погубит Пеш. При том, что определенно, погубит всех нас. – Эладора закусила губу. Первый раз за эти недели она хотела бы иметь при себе рукоять меча Алины. Она помнила, как Алина въехала в дедушкин склеп, разгоняя зло светозарным солнечным копьем. – Теревант Эревешич подался в наемники.

Шпион пожал плечами: