Терри Пратчетт - Ноги из глины [litres]

Он вылетел на улицу, хлопнув дверью. Сержант Колон бросил бесплодные попытки очистить одежду и побежал вслед за ним.

– Люди говорят, они видели, как из другой двери вышел голем, сэр, – сказал он. – Красный. Ну, из красной глины. Но тот, что за мной гнался, был белый. Сэм, все в порядке?

– Кто владеет этой фабрикой?

– Господин Коттераль, сэр. Ну, знаете, тот, который все время вам пишет и жалуется, что в Страже слишком много… «низших видов», сэр, так он выражается. Ну, знаете… троллей и гномов…

– Найми парочку зомби, – сказал Ваймс.

– Вы же всегда говорили «только через мой труп», прошу прощения за каламбур, – заметил сержант Колон.

– А что, есть среди них желающие?

– О да, сэр. Двое славных ребят, сэр. Если бы с них кожа клоками не свисала, вы бы и не подумали, что они уже давно мертвы.

– Завтра же приведи их к присяге.

– Хорошо, сэр. Отличная мысль, сэр. И экономия опять же: им ведь пенсия не полагается.

– Пусть патрулируют Королевские низины. Они, если уж на то пошло, не гномы и не тролли.

– Хорошо, сэр. – Когда Сэм в таком расположении духа, подумал Колон, проще сразу со всем согласиться. – Вы, похоже, осваиваетесь с этой самой… программой интеграции, да?

– Сейчас я бы даже у горгоны присягу принял!

– Есть еще господин Мрак, сэр, он работает в кошерной мясной лавке, но говорит, что уже сыт по горло, и…

– Только никаких вампиров. Кто угодно, кроме вампиров. Вперед, Фред, пошевеливайся.

«Раньше надо было думать», – твердил себе Шнобби Шноббс, пока бежал по улицам Анк-Морпорка. Вся эта мура с королями нужна была для того, чтобы он вызвался…

Даже представить страшно…

Добровольцем.

Шнобби всю жизнь менял одни доспехи на другие. И одна из главных вещей, которые он за это время зарубил себе на носу, – от всех этих людей с красными рожами и вкрадчивыми голосами ничего не дождешься, кроме грязной работенки. Они искали добровольцев на некое «большое дело», и ты в итоге отскребал какой-нибудь подъемный мост; они спрашивали: «Кто здесь любит поесть от пуза?», и ты целую неделю чистил картошку. Никогда, никогда нельзя записываться в добровольцы. Даже если сержант выйдет и скажет: «Нам нужен кто-то, кто будет пить виски, бутылками, и заниматься любовью, страстно, с женщинами, всю ночь». Всегда есть какой-то подвох. Шнобби не сомневался: если бы хор ангелов воззвал к добровольцам, желающим попасть в рай, и попросил их сделать шаг вперед, он бы благоразумно попятился.

Когда капрал Шноббс слышал зов, он ему не следовал. Он даже его не слышал, потому что каждый раз оказывался в другом месте.

Шнобби обежал небольшое стадо свиней, которые паслись посреди улицы.

Даже господин Ваймс никогда не ожидал, что он вызовется добровольцем. Ваймс уважал его чувства.

У Шнобби раскалывалась голова. Это все перепелиные яйца, не иначе. Не могут здоровые птицы нести такие крошечные яйца.

Он обогнул корову, которая сунула голову кому-то в окно и застряла.

Шнобби на троне? Да конечно, разбежался. За всю жизнь ему доставались даром разве что кожные болезни да удары плетьми. Человек Шнобби Шноббсу волк – эту истину он давно усвоил. На всемирных состязаниях неудачников Шнобби пришел бы к финишу первым… с конца.

Он замедлил ход и шмыгнул в подворотню. В ее гостеприимной тени он вытащил из-за уха крошечный бычок и закурил.

Теперь, когда он чувствовал себя в относительной безопасности и мог задуматься о чем-то, кроме побега, он задался вопросом, откуда на улице столько животных. В отличие от семейного древа, на чьей ветке вызрел Фред Колон, ползучая лоза Шноббсов хирела за городскими стенами. Шнобби смутно осознавал, что животные – это та же еда, только на ранней стадии, и ему этого хватало. Но он был почти уверен, что они не должны вот так вот беспорядочно шататься по городу.

Люди пытались их окружить и увести. Но поскольку люди устали и действовали вразнобой, а животные проголодались и разнервничались, приводило это только к тому, что на улицах становилось еще грязнее.

Вдруг Шнобби осознал, что он в подворотне не один.

Он опустил глаза.

В тени рядом с ним прятался козел. Он был косматый и вонючий, но он повернул голову и наградил Шнобби таким понимающим взглядом, на какой не способно ни одно животное.

На Шнобби неожиданно накатило совершенно нетипичное для него чувство – он ощутил с кем-то родство.

Он вытащил изо рта окурок и протянул козлу. Козел его тут же сжевал.

– Угощайся, братишка, – сказал Шнобби.