Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима [СИ]

Ожидая реакции, Кристофер внимательно следил за гостем. Отчего-то совершенно не хотелось угрожать. Себастьян не имел внушительного или грозного вида, но было в нем нечто такое, что не давало Кристоферу вернуть утраченное чувство безопасности. Здесь, в собственном тщательно охраняемом кабинете, с заряженным револьвером в руках, он не был защищен в должной мере. Сам не понимая зачем, большим пальцем аристократ медленно взвел курок и хорошенько прицелился. Нарастала смутная, неуловимая тревога… нарастала, не оставляя теперь и тени сомнений — перед ним Серафим.

Тот самый.

Палец едва заметно подрагивал на спусковом крючке.

— Хорошо, — гость всё-таки поднял взгляд, и выяснилось: густо-зелёные глаза смотрят безо всякого выражения. Они были пусты и поглощали всё, чего касались, — как всякая пустота, стремясь к наполнению. И как будто набирали свой странный цвет. — Поскольку ответ никому не навредит, я отвечу. Черный турмалин не заказывали у меня последние восемь… пожалуй, даже девять месяцев. Камень этот широко распространен, но при этом прихотлив и капризен. Мало кто хочет возиться.

Подумав, нарочито ленивым движением Кристофер отложил револьвер в сторону на широкую столешницу. Разговор протекал довольно-таки мирно, и долго держать под прицелом собеседника, не проявляющего и намека на агрессию, казалось глупым. Стоит заметить, подобные скоропалительные выводы иногда могли стоить жизни в том, не прощающем ошибок мире, откуда явился его гость.

— В таком случае, — аристократ на минуту умолк, раскуривая длинную тонкую сигару, — милорд желает тебя нанять. Мы заплатим тысячу золотых, если сумеешь найти черный турмалин, который был заказан недавно у кого-то из твоих коллег. В крайнем случае, выясни имя заказчика. Гонорар тот же, при условии, что факты будут предоставлены неоспоримые.

— Половину суммы сразу.

— Патрик выдаст деньги, — Кристофер глубоко затянулся и — отразившееся на его лице удовольствие давало понять — вовсе не табаком. Электрический свет усиливал благородные контрасты внешности мужчины: ярко горел холодным пламенем черный оникс волос, а кожа сияла, как бледное серебро. Ювелир по уже укоренившейся привычке на всё вокруг смотрел сквозь призму своей профессии. — Но есть нюанс: срок исполнения заказа — двадцать восемь дней. Это важно. Как только луна родится вновь, наш договор потеряет силу. В этом случае задаток придется вернуть.

Он выжидающе посмотрел на гостя. Тот, однако, был невозмутим. И до ужаса прагматичен.

— За срочность я беру еще десять процентов сверху. Это устраивает?

Не прерывая новой затяжки, Кристофер без слов кивнул. Как известно, торговаться среди ювелиров не принято. Наёмник называет цену — заказчик соглашается. Либо отказывается и ищет другого специалиста. Всё просто.

— По рукам, — подвел итог Себастьян, хотя это было исключительно условное выражение — рук они не пожали.

— Теперь, когда мы достигли соглашения в главном, осталось лишь обсудить детали, — плавные линии губ сложились особым образом, выдыхая чуть сладковатый опиумный дымок. Кристофер прикрыл глаза и, наконец расслабившись, откинулся назад, вальяжно скрещивая руки. Вся поза его говорила, что он беседует с подчиненным. Может, привычка, а может, аристократ не допускал, чтобы и на мгновенье гость позабыл о лежащей между ними непреодолимой социальной пропасти. Как бы то ни было, вопросы неравенства мало заботили ювелира: словно отвергая установленный порядок вещей, тот держал себя спокойно и уверенно. Столь спокойно и уверенно, что это казалось почти вызовом. — Ты узнаешь всё, что необходимо.

— Это обнадеживает, — наёмник, однако, не спешил задавать свои вопросы.

Стремясь извлечь из разговора как можно более полную информацию, он выдержал небольшую паузу, обдумывая только что принятое предложение. Взгляд его застыл. Прямота и неподвижность этого взгляда, нацеленного точно на собеседника, заставляли усомниться, что мужчина замечает что-либо вокруг. Но то было обманчивое впечатление. На деле же взгляд ювелира охватывал всю картину целиком, фиксируя мельчайшие нюансы, впитывая частности, как губка.

А посмотреть здесь было на что.

Окружающая обстановка смело выходила за распространенные в высшем обществе каноны, немногим отличаясь от театральных декораций. Эксперименты с цветом были на грани — на самой грани. Себастьян неизменно обращал внимание на цвет, и не из одного только пустого любопытства: этот выбор говорил о человеке многое. Больше, чем глаза или даже руки, которые можно было научить лгать.