Дмитрий Силлов - Закон Чернобыля [litres]

– Долго еще? – поморщился я, так как поддерживать разговор не было ни малейшего желания.

– Уже пришли, – ответил ученый. – Вот он, выход.

И правда, впереди в полумраке я разглядел «выход» – мощную стальную заслонку, похожую на аварийные ворота в московском метрополитене, смонтированные там на случай ядерной войны.

– Офигенно, – сказал я. – Кажись, оно с той стороны открывается.

– Это точно, – отозвался Кречетов. – Только мы попробуем с этой. Твоей «Бритвой».

Я внимательно посмотрел на мозг, плавающий в своей колбе из бронестекла.

– Почему мне кажется, что ты меня взял с собой именно для этого?

– Для этого и взял, – пожал стальными плечами живой экзоскелет. – В этом мире всегда или тебе что-то от кого-то нужно, или кому-то – от тебя. Сейчас, например, мы нужны друг другу – и это при желании можно назвать дружбой. Но как только эта надобность отпадет, дружба закончится.

– Цинично, – заметил я, доставая свой нож.

– Зато правдиво, – хмыкнул экзоскелет. – Давай работай, а то я скоро от недостатка кислорода свои стальные ходули протяну.

Я тоже вот-вот был готов протянуть свои мясные от того же, поэтому не отреагировал на почти приказное «давай работай», а действительно принялся вырезать проход в бронированной заслонке, наглухо запечатавшей тоннель.

Странно. «Бритва», которая запросто порубала проходы между мирами, резала броню с натугой, будто я резину кромсал. Заметив это, Кречетов сказал:

– Ишь ты, коллега с той стороны заслонку артефактами прокачал. Предусмотрительный, не хотел нежеланных гостей. Но немного просчитался.

Тут он был прав. Работать было непросто, но через первый же прорез потекла струйка свежего воздуха – и сразу стало легче. Минут за пятнадцать я вырезал в броне прямоугольник полтора метра на метр, и уже собирался выбить его наружу ногой, но меня остановил Кречетов.

– Погоди. Сделаем тихо, – и ткнул на разрез: – Вот здесь расширь маленько. И здесь.

Я выполнил просьбу. Тогда ученый всунул в расширения стальные пальцы, слегка присел – и, выдернув из створки стальной прямоугольник, аккуратно прислонил его к бетонной стене. М-да, силища у этого живого экзо как у танка.

Все и правда получилось тихо, и мы через дыру в створке осторожно проникли в соседнее помещение. Ишь ты, оказывается, когда надо, Кречетов умеет и тихо передвигаться на своих стальных ходулях.

Проникли мы – и я замер от удивления.

Это был огромный зал, от пола до потолка заставленный вертикальными автоклавами со знаками биологической опасности на каждом, в которых, словно в стеклянных гробах, находились человекоподобные существа. Видел я похожую тварь однажды в Припяти, когда мы, чудом спасшись, отплывали от пристани, – существо странного вида в костюме, напоминающем гипертрофированные волокнистые мышцы, с которых содрали кожу. Но эти, в автоклавах, были явно не в костюмах. Их совершенные тела напоминали мышечную броню, словно они были сплетены из нее. И головы – словно сплошные бронешлемы, растущие из толстенной шеи…

– Вот оно, торжество гения Захарова, – тихонько проговорил Кречетов. – Совершенные биологические машины-убийцы. Скорость перемещения, превосходящая любое живое существо на земле. Регенерация почти мгновенная, как у ктулху, только быстрее. Встроенные в бронированный череп модули наведения, связи, ориентирования на местности, навыков уничтожения противника как в одиночку, так и в группе. Благодаря обширному пакету информации эта тварь владеет практически любым оружием и всеми пятью органами чувств так, как это не снилось ни одному животному… И жрет она любую органику в любом виде. Захаров много экспериментировал: костюмы, мутации, кибы… Но в результате пришел вот к этому. Продажа кибов и артефактов принесла ему миллионы долларов, и на них он построил вот эту лабораторию для выращивания своих ужасных творений.

– Зачем они ему? – с недоумением спросил я. – Причем в таком количестве. Их же здесь сотни…

– Все банально, – пожал плечами ученый. – Он хочет завоевать мир. И с суммами это вполне реально.

– С кем?

– Так их Захаров назвал, – пояснил Кречетов. – От латинского «сумма» – «вершина». По его представлениям, он создал вершину эволюции. А зачем… Ты не поверишь. Для того, чтобы заниматься наукой. Его концепция такова: человечество ведет себя как гигантский паразит – вместо того, чтобы развиваться, загрязняет планету, воюет, истребляя друг друга, хищнически потребляет ресурсы, не заботясь о будущих поколениях. Все это, по мнению Захарова, можно изменить, если миром будут править ученые, а не политики.