Олеся Шалюкова: Участковая для нечисти

Девочка моя, я не смогла найти ответ на этот вопрос, а это значит лишь то, что вам придется искать его самостоятельно. И то, как все так завертелось, закрутилось. Как так получилось, что вы трое оказались в одной точке пространства настолько завязаны друг на друга. Почему все так перепуталось… И, девочка моя, прошу тебя…»

Письмо обрывалось ровно на середине строки, даже не закончив пожелание или объяснение.

Словно бабушка хотела сказать что-то еще, но то ли времени не хватило, то ли кто-то сказал, подсказал, что некоторые слова не должны прозвучать. Только так будет лучше, только так все получится правильно. Вот только как оно правильно?

Что в этом правильном такого, ради чего должны эти воины рисковать своей жизнью?

Ребята из отряда переглянулись и разошлись, тот худощавый смотрел исподлобья, хмуро, потом разжал тонкие губы:

- Ленд. Мое имя. Если нет Гусара и Марата, я начальник отряда, точнее, его остатков. Я знаю, кто вы. Я знаю, что ты хочешь. Я знаю, чего хочет Гусар. Поэтому мы здесь, чтобы не дать некроманту добраться до вашего горла, пока вы будете разбираться с ним самим. Точнее, не его некроманту… его спутникам, которые обязательно придут с ним.

- Спасибо.

- Пока не за что.

Лида кивнула, взглянула на небо.

Капля дождя упала на кончик носа, потом на ухо. Промозглый дождь, такой, совсем не осенний, неожиданно пошел сверху, размывая все окружающее. Сильный, неприятный…

А мир вокруг от него начал таять, таял, стираясь накатом появившегося из ниоткуда тумана.

Зеленого, с тонкими черными прожилками.

Туман двигался все ближе и ближе, а под его покровом к мельнице и собравшимся у нее двигались гости. Никто не ошибся, там внутри были неживые, незваные посетители, свита Гусара. Туман перекатывался комковатым полотном, волновался, качался кольцами, то и дело длинными щупальцами скользя вокруг, выбирал свою жертву.

В оцеплении никто не дрогнул, но Лиде показалось, что почти каждый покрылся холодным потом, сглотнул, шепча про себя что-то, не то молитву, не то отгоняющую зло сутру. Чтобы ни было в тумане, частично оно не было материальном, зато воздействовало сразу на души…

- Я твой страх, я твой кошмар, - ледяная рука скользнула по плечу Лиды, спустилась на грудь.

Впрочем, почти тут же девушку дернули в сторону и прижали к теплому телу. Мельник.

Напротив, скрестив на груди руки, смеялся-скалился Лешка.

- Привет, Скворцова. Что же ты стоишь, как не родная? Зачем стоять? Разве ножки не подгибаются? Ручки не замлели? Голова не слишком тяжелая?

Голос был мягким, забирался в тело ядовитыми удушливыми кольцами, но вскинув взгляд на Мельника, Лида поинтересовалась:

- Это вот он сейчас о чем?

- Да ни о чем он, барышня. Он о ком. Он о тебе. Наворожить пытается. На тебя, на меня. Только меня амулет защищает, а вот тебя…

- Леш, ты же не можешь не знать, - серые глаза Лиды полыхнули ярко-зеленым светом. Она смотрела на Гусара, такая же зеленоглазая, как и он сам. - Что на некроманта не действует сила второго некроманта. И кстати, мы знали, что ты попробуешь воздействовать так. Пусть не на меня, но на Михаила, так что мы подстраховались.

Плавно закатав рукав, Лида показала на пульсирующую, переливающуюся бело-зеленым светом татуировку. Связь. Магическая связь, не душ, не магии, но влияния. Вся магия, направленная на ментальный контроль и подчинение, воздействовала на Мельника и участковую разом, как на одного человека.

За одно мгновение шальная парочка просто выбила один из козырей из руки некроманта.

- Скворцова, ты всегда была слишком умная! Впрочем, будь по-другому, было бы не так интересно. Ладно, будем считать, что у нас счет ноль - ноль. Вот только, - Гусар поморщился, - Скворцова, ответь мне «да» что ли?

- Что это тебе даст?

- А он тебе не рассказал? - Лешка взглянул на Мельника, спокойного сейчас, равнодушного до отстраненности, и оскалился, - а ведь и правда, не рассказал!

Лида, недоумевая, нахмурилась. Мельник был сейчас настолько спокоен, словно и не было ничего вокруг. Он просто был рядом с Лидой, непреложный, могущественный, удерживающий девушку в своих руках, защищающий ото всего на свете, но… остающийся не в силах защитить ее от правды.

Гусар только цинично скалился, понимая, что сейчас он на вершине, что этот раунд останется за ним, потому что этот огромный мужик промолчал, а правда может причинить бесконечную боль, если подать ее под правильным углом зрения. А этому он давно научился.