Андрей Минин - Княжич

Да, она и раньше его не любила, но попытки убить начала после того, как он…

Женский день. Общие бани. Из разговора холопок.

— Ох, ты как сказанёшь, так сказанёшь, Наташка! — Сидели в общем помещении парной больше десяти голых, пропотевших женщин, отдал бы любой мужчина руку, чтобы посмотреть на это, встала говорившая с лавки и прошла сквозь клубы пара, что скрадывали очертания её фигуры, давая разыграться воображению. — С чего ты вообще это взяла? — Покачала головой красавица, поддав парку.

— Ай! Ох, ох, — заработали вениками более старшие женщины, что пришли сюда не столько языками почесать, сколько помыться.

— А как же, если не так? — Пискнула та самая Наташка, с грацией кошки разлёгшись на полке и потянувшись. — Разве он не сбежал в лес, только увидев жену? Осерчал, как есть осерчал, Семён Андреевич. Точно говорю!

— А какая она умелица, то! — Поддержали Наташку её подружки. — И с детьми ладит, и шьёт на загляденье. А как хозяйство ведёт! Сколько советов дельных дала? Зря он это, ох зря.

— Да. Это с её подачи мы установили ветряные мельницы и запустили ещё несколько теплиц, увеличив выпуск маринадов в два раза.

— И огурчики поспевают так же, как и у господина. Две недели и готово, — поддакнули с верхних полок. — И вкусные какие! Хрустят то как, как хрустят!

— Жаль её. Мается, девка, — покачала головой бабуля, что вошла в парную позже остальных и до сего момента только прислушивалась. — И что у них в доме творится интересно?

Детали этого разговора быстро дошли до ушей хозяюшки фермы, и не одна тарелка была разбита, ждал Семёна тёплый приём по возвращении.

Сидя вечером на поляне, которую мы выбрали для ночёвки, я корпел над одним из котелков, подвешенным над костром и думал, не забывая помешивать гречку.

Почему я так бездумно начал расширяться? Почему начал тратить деньги на покупку холопов, техники, строительство? Почему?

Ведь если хорошенько поразмыслить, то выходит, что это опасно. Да, нападать на меня не будут. Связываться с родом Смирновых, из-за мелкой фермы резона нет. Но вот попытаться вынудить продавать мою продукцию только им, или сбить цену, навязать какие-то свои условия местные бояре попытаются, тут и к гадалке не ходи.

Так зачем я затеял это? Сидел бы себе тихо в личном уголке тайги, да продавал потихоньку мох… Даааааа. Задним умом все крепки, теперь-то я понимаю, какую ошибку совершил. Свобода в голову ударила, вот и наворотил дел.

— Блин, — зачерпнул я полную ложку и попробовал бульон на вкус.

Соли хватало. А вот мясо в грече ещё резиновое. Нужно ещё поварить, посмотрел я на других мужиков, что назначены кашеварами на сегодня. У них дела шли не лучше.

На полянке нас было пятьдесят человек, занимался кто чем. В сторонке сидели те, кто любил побренчать на гитаре, собрались они кружком, передавая по кругу бренчалку и распевая песни о душе, доме, любви, порядком заманались они скакать по лесам, выискивая старателей.

В другом месте сидели заядлые охотники и рыбаки, что успевали добывать нам дичь в кастрюли даже посреди этого похода, были они двужильными, похоже.

Ну и третья группа, это те, кто просто честно исполнял свои обязанности, сидел неподалёку Жук с компанией, чистя автоматы и пистолеты.

— Вы просто не понимаете, с кем связались! Вас достанут! Не жить вам! — Продолжал сыпать угрозами хорошо говорящий по-нашему китаец, ждал он завтрашней отправки на ферму.

Не он первый, не он последний, обстоятельно допросит его по прибытии на место Син Ханг, а потом на краю леса появится ещё одна безымянная могила.

— Да, заткните вы его уже! — Не выдержал один из мужиков, что пытался заснуть в своём спальнике у костра.

— Хрясь, — дали по зубам китайцу и он замолчал, собирая свои золотые зубы с земли, освобождённой от снега и прогретой мною одной из форм первой ступени.

Хорошо хоть тут я не напортачил и никто не видел от меня ничего более серьёзного. Всё, что я до того применял, было из первой. Даже тот гигантский снеговик, которым я пугал давеча детей — создан из первых форм.

— Выбрал, куда дальше путь держим? — Подсел ко мне Михаил Жук.

— Чего выбирать то? Осталось всего две точки, — достал я карту из кармана, с множеством пометок и пожал плечами. — Пойдём к ближайшей, — показал я на неё пальцем. — Десять километров всего топать.

— Это хорошо, — с остервенением почесал отросшую бороду Михаил, ловя в ней блох.

Он один из тех немногих, кто в походе с самого начала. Остальные меняются раз в месяц, отправляясь отдыхать, тренирую я так свою небольшую армию в реальном походе.