Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

По знаку жреца отец и мать невесты под звуки древнего свадебного гимна провели их между двух костров, круглый год горящих на алтарях центральной площади. Хором певцов руководил сам Анагир.

"Не марш Мендельсона, но поют здорово, на несколько голосов. Мелодия странная, чем-то напоминает германские марши", — успел подумать жених, подходя к священным огням. Топлива для костров не пожалели, остановись между ними минут на десять — равномерно прожаришься, до румяной корочки.

На внутренней стене города не протолкнуться — охранники, ремесленники, крестьяне и их семьи, не допущенные на площадь, тоже хотели получить свою долю впечатлений от редкого зрелища. Скучновато живут, такое представление для них — дар божий, несколько лет вспоминать будут.

С неба снова сыпануло дождём, на щеках невесты дождинки смешались со слезами — Этайн и сама не понимала, отчего плачет, но сдержаться не могла.

Перед тем как выйти с вымощенной цветными булыжниками священной площади, Роман накинул на плечи жены плат — большой кусок разноцветной ткани. Когда стал возиться с серебряными булавками, понял, что руки дрожат. Мокрое лицо Этайн светилось от переполнявшего её счастья.

"Старый хитрец знал, что делал, предлагая устроить обряд — чего не простишь за такой подарок!"

Потом был фейст — пир, который не совсем пир, а ещё вроде как и ритуал тоже…. Всю ночь жених, невеста, их родственники, мудрые жрецы и их старшие ученики и заместители сидели на охапках тростника вокруг накрытой в Зале Советов поляны, неспешно, с достоинством поглощая сорок восемь мясных блюд. Слушали исполняемые учениками Анагира баллады и гимны, запивали трапезу пивом, молоком или простоквашей. Шишагов еле дотерпел до конца, хотелось схватить жену и удрать, оставив родственников и гостей нажираться самостоятельно. Нельзя, фейст — продолжение церемонии, закладывает основы благополучия молодой семьи. Этайн терпеливо сидит рядом, перебирает тонкими пальцами золотые кольца подаренного мужем пояса, символа хозяйки дома. Дома, который ещё предстоит построить.

Дождавшись рассвета, захмелевшие гости осыпали супругов шишками сушёного хмеля и торжественно проводили в покои мужа — к постели из семнадцати бычьих шкур. Место для неё нашлось у самого входа — остальное пространство заняли подарки гостей необычной свадьбы.

Маха заняла оборону в прихожей, а снаружи у входной двери встал на страже отец новобрачной, легко удерживая в единственной руке чудесный подарок зятя — меч непривычной формы, который не гнётся и не щербится после ударов.

Когда Ромхайн на руках внёс жену в украшенный можжевеловыми ветвями дверной проём, Айрин украдкой смахнула покатившуюся по щеке слезинку. Младшая дочь, прижавшись к ней, шепнула на ухо:

— Я тоже хочу такую свадьбу.

— Для счастья ритуала недостаточно, Креде. В первую очередь нужен правильный человек.

"Ну, наконец-то они все ушли!" — Роман радостно повернулся к жене, и не поверил своим глазам — его смелая, сильная Этайн растерянно опустила голову, вцепившись обеими руками в складки плаща. Прежняя, знакомая и уютная жизнь закончилась. Начиналась новая, та, к которой она так стремилась, и девушка замерла на её пороге, не решаясь сделать последний шаг.

Роман медленно подошёл к ней, аккуратно разжал кулачок левой руки и поцеловал дрогнувшую под губами ладонь.

Через три дня после обряда, попрощавшись с роднёй, Шишагов на руках перенёс молодую жену через борт одного из выделенных для его возвращения челнов. Впереди их ждёт море работы и множество счастливых часов — в этом оба не сомневались ни капельки.

Колесо Севера со всеми своими чудесами осталось за кормой. Семья Этайн тоже — пока. Между прочим, на полном пансионе — свадебный дар Шишагова родителям невесты. Через год Роман собирается их забрать в свой новый дом. Где- то там, за лесами, Сладкая река ждёт своих новых обитателей.

Глава7

Выглянувшее сквозь прореху в низких облаках солнце отражается от поверхности воды, рассыпает по сторонам пригоршни радостных зайчиков, заставляет прищуриться сидящих в лодках людей. Вёсла дружно погружаются в речные волны, направляют к берегу тяжёлые долблёнки. Разогнавшиеся лодки почти до половины вылетают на берег. Вокруг них вскипает деловая суета, к приезжим спешат местные жители, смешиваются радостные и удивлённые возгласы людей и собачий лай. После приветствий, объятий и похлопывания по плечам люди быстро и ловко растаскивают привезённое караваном добро по домам и сараям.