Екатерина Верхова - Интервью с ректором

— Ну уж нет, такую трогательную сцену я точно не пропущу, — заявил Неррс-дознаватель. И я готова была поклясться, что уловила в его тоне смех.

А вот Морэн, судя по всему, был осведомлён. Либо… либо ему было плевать и на меня, и на кузена — он желал лишь избавиться от артефакта.

— Эрна, дыши, слышишь? Я люблю…

Я слышала, но ответить уже не могла. Начала проваливаться в тёмную пустоту. Так, будто весила как пёрышко. Последнее, что мне удалось почувствовать — тёплое касание на своих губах.

Перед Дареном Неррсом лежала девушка. Девушка, в которой с каждым новым мигом угасала жизнь, и он ничего не мог с этим поделать. Это переворачивало всё внутри Неррса с ног на голову. Он пытался поделиться с ней жизнью, избавить от боли, от той магии, которая нанесла непоправимый ущерб, но тщетно.

Дарена Неррса не заботили Росс с Раном — они всё равно были в отключке после вливаний уничтоженного артефакта, не заботил и кузен, что-то там бормочущий над ухом.

Важна была лишь она… Эрналия. При взгляде на неё — такую слабую, лежащую на полу — Дарен был готов рычать и выть оттого, что они так много ещё не успели. Первый поцелуй, первое настоящее свидание без всяких условностей, первая ночь…

Все эти картинки в одно мгновение проплыли перед его внутренним взором. Он отстранённо подумал о том, что она была бы слишком красивой невестой. И потом, когда-нибудь, хорошей матерью. По утрам просыпалась бы в его объятиях, и Дарен изо всех сил старался бы насыщать каждый её день счастьем. И оттого, что они оба были всего этого лишены, Неррс испытывал такую боль, что сбивалось дыхание.

— Эрна, дыши, слышишь? — сдавленно произнёс Дарен, наклоняясь ниже. — Малышка, я люблю…

«Тебя» он выдохнул уже в самые губы девушки. Нежные, мягкие и такие родные, будто Дарен целовал их целую вечность, а не впервые. Он не верил в то, что этот первый и такой желанный поцелуй станет их последним, не хотел верить. Был готов на всё, чтобы жизнь Эрналии Браунс не угасла. Готов был пожертвовать своей жизнью. Но боги не захотели принять в дар такой обмен.

— Дар, погоди! — плеча ректора коснулась рука кузена. — Она не сможет вдохнуть.

Неррс отстранился, посмотрел в пустые и безжизненные открытые глаза Эрналии, перевёл дикий звериный взгляд на Морэна.

— Она не сможет вдохнуть! Она мертва! — почти прорычал.

— Да, но это ненадолго, — ответил кузен, чему-то ухмыляясь.

Эта ухмылка взбесила Дарена настолько, что он вскочил на ноги и угрожающе двинулся на Морэна. Именно он её не уберег, не смог спрятать, закрыть — да пусть заковать!

— Тихо-тихо, — примирительно поднимая руки и делая шаг назад, произнёс Морэн. — В ней есть часть родовой магии Роунвесских! Право на возвращение жизни. Она оживёт!

— Так ты всё подстроил! — внезапная догадка пробудила в Дарене такую злость, что он был готов задействовать все оставшиеся силы и уничтожить всё, до чего мог дотянуться. — Я тебе верил! Доверял!

— Дар, согласись, что жизнь одной девушки ничто по сравнению с жизнями тысячи человек, — начал Морэн. — Особенно при условии, что эта жизнь к ней вернётся.

— А если нет? — Дарену до кузена оставался лишь шаг. Один шаг, чтобы совершить непоправимое. — Она Браунс! Что, если родовая магия не сработает?!

Ректору хотелось размазать Морэна как букашку. В голове билась мысль, что именно он во всем виноват. Впрочем, себя Дарен Неррс тоже немало винил. Он думал, что станет хотя бы на каплю легче, когда его кулак коснется скулы кузена, но это лишь усугубило горе потери.

Именно в этот момент Дарен услышал рваный вдох. И почувствовал себя так, будто на него накинули сковывающие чары. Медленно, слишком медленно перевёл взгляд на Эрналию и моргнул, не веря своим глазам. Грудь девушки поднималась, будто от мирного дыхания во время сна. Глаза были уже закрыты. Она чему-то улыбалась.

— Заслужил, — касаясь пальцами наливающегося фингала, произнёс Морэн.

Я глубоко вдохнула. И потянулась, разгоняя кровь по телу. Мягкие простыни приятно касались кожи, удобная подушка пахла цветами.

Я умерла?

Именно с этим вопросом я резко открыла глаза. Светло-голубой потолок. Справа большое окно, через которое в комнату проникают солнечные лучи, слева…

— Очнулась? — раздался тихий, но глубокий мужской голос, от которого болезненно сжалось сердце.

Дарен Неррс сидел в удобном кресле. На небольшом столике подле него лежала стопка документов и стояла кружка с чаем, над которым вился парок. Через несколько секунд ректор уже был возле меня, и я не смогла сдержать радостной улыбки.