Надежда Соколова - Ведьма работает

убрать?

Цирх недовольно распекал раздраженную его отношением сирин, та

терпела пока, но, похоже, собиралась скоро начать огрызаться, а это грозило

перерасти в мелкомасштабную войну между ними. Мы с Даней наблюдали за

их перепалкой, параллельно готовились к прогулке.

Ровно в середине лета в Роси вообще и в Китеже в частности

праздновали день Радужницы. С утра все, кто верил в богов, посещали храм, приносили богине свои подношения, богатые и скудные, разницы не было.

Главное – порадовать богиню. Потом, уже после сытного домашнего обеда, наставало время отдыха. Народ устраивал массовые гуляния, открывались

ярмарки, люди соревновались в меткости, силе, ловкости, участвуя в

различных конкурсах. Царь-батюшка каждый год в этот день выставлял

тонны дармовой еды и питья, в том числе и алкоголя, и любой желающий

мог сегодня наесться от пуза. Вот на такую ярмарку мы с Даней и собирались

идти.

- Арни, успокойся уже, - не выдержав прессинга своей подопечной, вмешалась я в их общение. – Наши с Дарной проклятия нас везде найдут. От

того, что ты ее здесь запрешь, никому легче не станет. Дарна, давай

собирайся. Скоро выходим.

Да, красивый все-таки город. Каждый район еще и украсил его к

празднику, и мне было одинаково приятно идти как по пышным, богато

расцвеченным кварталам аристократов и купцов, так и по чистеньким, но

ухоженным и выложенным полевыми цветами кварталам бедноты.

Радужницу-затупницу любили все. И все обращались к ней при малейшей

появившейся проблеме или заботе. Считалось, что добрая богиня никому

никогда не откажет.

Ради желания погулять без проблем я, выйдя из дворца, сразу же

кардинально изменила нам четверым внешность. И теперь мы походили на

детей ремесленников, вышедших отдохнуть после тяжелой рабочей недели.

Среднего роста, очень худые, невероятно уставшие, измученные, забитые, с

бегающими глазами – именно такими видели нас все вокруг. Да, в таком виде

мы получали гораздо меньше почтения, но зато у нас было намного больше

свободы.

Отправив парней за яблочным сидром, что наливали даром на углу

одной из площадей, мы с Дарной присели на лавочку. Гуляли мы уже пару

часов, ноги у нас гудели, и обеим хотелось немного отдохнуть перед

продолжением променада.

Лавочки в Китеже ставили широкие и длинные, такие, что при желании

на них могли поместиться пять-семь человек. Мы с сирин, поддерживая свои

маски, уместились вдвоем в самом конце, ожидая своих спутников. Через

некоторое время на другой конец лавки уселись две подружки-красавицы, в

которых я опознала графиню Алину Деренскую и баронессу Клариссу

Арскую.

- Я тебе говорю, никаких проблем не будет, - продолжила, видимо, прерванный кем-то разговор графиня, высокая ухоженная блондинка с

правильными аристократическими чертами лица, лет тридцати-тридцати

пяти.

Баронесса, пухленькая живая брюнетка с карими глазами и длинными

вьющимися каштановыми волосами, с сомнением покосилась в нашу

сторону.

- Ты что, их опасаешься? – с удивлением подняла брови графиня. - Да

они ж даже если и услышат, не смогут ничего понять. Они ж тупые, как

пробки.

И на нас с Дарной посмотрели наполненным презрения взглядом

темно-фиолетовые глаза.

Граф Жорж Деренский, величавый старик с длинной белой бородой и

пышными серыми усами, был большим снобом, уверенным, что обычные

люди все поголовно тупые скоты, а значит, и церемониться с ними особо

нечего. Жену он выбрал себе под стать: такую же наглую, высокомерную

дуру.

- Вот смотри, - продолжала Алина. – Я раздобыла план дворца. Её

комната здесь. Магически практически никогда не закрывается. Он

проникнет туда перед рассветом, когда она гарантированно будет спать. Ну и

прибьет ее, ножом в сердце.

- А если попадется? – с сомнением в голосе спросила благоразумная

Кларисса.

- Ну ты уж, дорогая, дурой-то меня не считай, - усмехнулась недобро

графиня. – Я же все продумала. Внешне я немного похожа на Марианну

Жарскую, этот дурак всегда находится в легком подпитии. Когда я его

нанимала, то представилась, как княжна Марианна, так что в случае чего

подумают на нее, я же останусь в тени.

- Не понимаю я, - честно призналась баронесса, нервно оглядываясь по

сторонам, как будто опасаясь, что их разговор кто-нибудь захочет

подслушать. – Ты ее ненавидишь давно, но решилась на убийство только