Саша Ино - Нежность. Том 2

— Что… — Драго онемел и с трудом выговорил слова, сглатывая тревожный комок.

— А то! — выпалил Дитрих.

— Ничего удивительного. Он просто мразь! — Ева вмешалась в разговор.

— А ты? — цыкнул принц, поворачиваясь к матери, — Мамочка! Молодец! Я не говорю о том, что ты постоянно поощряешь выходки моего отца, а потом строишь из себя благочестивую дворянку, на которую должны молиться все вокруг. Нет! Я не про это… Хотя твой цинизм поражает. Ты влюблена в народное обожание, и все поступки подчиняешь цели его добиться. Даже отца ты прощаешь с одной целью — поддержание своего безупречного имиджа всенародной плакальщицы. Но самое омерзительное — твое пренебрежение к брату. Вы же семья! — Дитрих всплеснул руками, — Как ты можешь так к нему относиться? У вас одна кровь, вы росли вместе, наверняка дружили детьми. Он твой брат! Брат! Если б у меня был брат, я бы за него и в огонь и в воду! Не понимаю я тебя… Из-за чужеземного принца придать семью, обречь на смерть! Бросить в самый черный момент жизни…

— Ты не можешь делать таких выводов. Мал еще! — возразила Ева.

— Конечно! Вот только не надо мне сейчас рот закрывать. Да молодой, но с такой жизнью это ненадолго. И вообще, когда ты бросила Касандера в огне войны, ты была куда моложе меня. Так что не апеллируй к возрасту! — Дитрих запнулся, но потом его глаза вновь вспыхнули пламенной искрой и он заговорил с еще большей страстью, — Знаешь, в хранилище артефактов, что показывал мне старец Нару, я набрел на один портрет. Мать держит ребенка на руках, и такая грусть у нее в глазах, что аж до самого сердца пробирает.

Драго нервно дернулся и быстро отвернул голову.

— Герб Милиотар, — тем временем продолжал Дитрих, — Он навел меня на мысль, что это моя бабушка по линии матери. А на руках у нее мой дядя Каандер. Мама, — Дитрих с укором взглянул на Еву, — Вас же одна мать качала на руках. Любила вас… И что она думала? Неужели предполагала, что вы друг друга со свету сживать будите? Вряд ли… Наверняка желала вам лучшей участи, согласия, любви…

— Мама умерла при моем рождении, — скомкано призналась Ева, немного краснея и теряясь.

— И что? — Дитрих не растерялся, — Разве она не любила тебя, не гладила живот с еще не рожденным чадом и не смотрела на старшего сына, представляя какими родными вы будите, как жить дружно будите, друг за друга горой… А вы что? Тьфу! — принц сплюнул все накопившееся у него разочарование.

— Я старался… — попытался оправдаться Драго.

— Слышал уже, — Дитрих махнул рукой, — Ненавидите родную кровь из-за мужика с улицы! Что из вас никто уступить не мог? Отступить, заботясь о чувствах? Нет, вместо этого вы стали кровными врагами. Было бы из-за кого… Честное слово! Лицемер и бесхарактерный тиран. Он всех поставил под удар… И Еву фактически вынудил предать брата и сам предал того, с кем спал. Омерзительно. Я презираю отца, — Дитрих огляделся, — И вас тоже…

— Но! — Ева подняла руку, чтобы возразить, но резко осеклась и потупила взгляд.

— Да мама, мне противно от вас. Да, что тут говорить! Смотрю вот на вас и мне вас всех, всех до единого, банально жаль! Вы не достойны ни уважения, ни любви, ничего… только жалости, — Дитрих рассмеялся, — Посмотрите! Взгляните на себя! Вы же все глубоко несчастны! Варитесь в соку ненависти, неудовлетворенности, зависти… ревности. И это жизнь? В шелках, хоромах, достатке и даже излишествах королевского дворца постоянное страдание. Мука! Тоска! Зачем тогда все это? — принц обвел руками комнату, — Царская роскошь, в которой нет спасения от бесцельно прожитой жизни в сплетнях, интригах и предательстве. Я не хочу! Не хочу всего этого… Мне противно от одной мысли, что я могу превратиться в вас. У вас нет друзей, нет веры, не на кого опереться, вы постоянно напряжены и ожидаете ножа в спину от самых родных людей, вы же расслабиться ни на секунду не можете! И это жизнь? Ну, нет… Это кабала! Не хочу, она меня убьет. Я лучше буду простым свинопасом…

Дитрих замер.

Ева и Драго с интересом взглянули на задумавшегося парня.

— А ведь это идея… — тихо произнес он, начиная радостно улыбаться, — Мне ничего не надо. Я отрекаюсь от трона! — он рассмеялся, — Хватит! Достаточно вы попили мне крови на алтаре дворцового этикета. А борьба за трон просто омерзительна. Мне противна власть, само это слово «власть» такое тягучее, сладкое, соблазнительное и в тоже время алчное до крови. Довольно власти! Оставляю ее верным подданным. Вам! А сам… Не желаю больше вас знать! Никого из вас! Вообще! Пошли вы… — Дитрих глубоко вздохнул, — Гните дальше в своем болоте!