Sgtmadcat - К теплым морям. Том второй.

А Чума пугала. Пугала её радость после каждого попадания, когда враг падал обливаясь кровью. Пугало-то хладнокровие, с которым она расстреливала живые мишени. Сглотнув, он подал ей снаряд и украдкой посмотрев на лицо чуть не заорал. В обычное время Чуму, с определенной натяжкой, можно было назвать симпатичной. Особенно, когда она избавилась от болезненной худобы и стала похожа на человека, а не ожившую мумию. Но сейчас её лицо несло отпечаток безумия. Кровожадной ярости хищника вцепившегося в добычу.

...

Ярость. Это была не клокочущая и бьющая через край ярость берсерка, и не безбашенная удаль рыцарской сшибки. От Капитана веяло холодом зимней тайги, в которой голодный медведь идет по следу охотников, пришедших в его лес. Есть вещи которые прощать нельзя. И тот, кто ступил на залесскую землю с оружием, назад живым уйти не должен. И не уйдет. Кистень просвистел как ядро, круша щиты и шлемы. Орденцы навалились толпой, но уперевшись в палубу, которая сейчас была его землей, Капитан сдержал натиск и отшвырнув их, ударом щита расчистил перед собой добрых три квадратных метра.

Вас сюда не звали! И пощады не будет. Будет холодная сталь, которая выпьет горячую кровь. Вы думали, что отняв огонь обеспечите себе легкую победу? Хер там плавал! Самое страшное, что выдели все враги на поле боя — залесская рукопашная! Пуля дура — штык молодец и пусть никто не уйдет обиженным!

Рядом, ревя как дикий кабан и хохоча словно злой дух бился Боцман. Деревянная тайаха против стальных доспехов? Тангароа имеют свое мнение на этот счет. Предки послали волну, чтобы он знал, что море на его стороне и теперь его руку направляют поколения воинов, бравшихи свое с любого врага. Даже превосходящего числом. Даже с копьями против ружей. Так что вот оно — его лицо, война! Лицо их страха! Мембрана маски наполнила вопль какими-то нечеловеческими гармониками. Схватив за глотку набежавшего врага, Боцман с нечеловеческой силой швырнул его за борт. Тайаха в его руке перерубала клинки и сминала доспехи словно бумажные. Бардья чувствовал, как мана текла сквозь неё питаясь морем и море щедро делилось своей силой с любимым сыном. Тангароа — люди моря и оно не оставит его!

…

Джеминг, вооруженный импровизированным трехзвенным цепом, махнул рукой привлекая внимание. Когда бьются великаны, маленькому хануми легко затеряться на их фоне. Четверо пехотинцев, спасаясь о Ура, который залитым кровью демоном метался по верхней палубе, перепрыгнули на надстройку. Пятый, получив удар цепом, не долетел и, с треском врезавшись в край, загремел вниз. Остальные, вскинув щиты, пошли в атаку. Крутанувшись, Джеминг ударом по ногам сбросил на палубу самого шустрого и взмахом снизу вверх захлестнул под щит идущему следом. Захрипев от боли, орденец рухнул на колени и, получив по шлему, распластался по настилу. Двое оставшихся, поняв что хануми звал их сюда не просто так, кинулись бежать. Одного джеминг достал в прыжке и подправил так, что он с разбегу обнял вентраструб, а второму захлестнул ногу, заставив с воем сесть на шпагат.

- Пуц ми курач… - прокомментировал это под нос наблюдавший снизу Слободан, - Вот чует мое сердце — не тарелки он мыл…

Стоявший рядом Брава постучал по уху, показывая, что он нихрена не понял, и его тут же сбил с ног прорвавшийся по краю противник. Слободан, ругаясь по белгрански, принялся метелить того по спине дубиной из стального прутка, ударе на десятом поняв, что против оппонента в кирасе это относительно бесполезно. Брава, сосредоточенный на том чтобы не дать себя заколоть, все это время орал и пинался, давая ему время сообразить, что к чему.

Марио, увидевший его замешательство, жестом показал, что надо бить под колено. На него, пользуясь этим, тоже попытались наскочить, но с внуком мастера клинка Бернардо Брингези такие номера не прокатывали. Отбросив нацеленное на него оружие дагой, Марио изящно крутанулся, обходя противника, заколол его в стык между двумя половинками доспеха, не прекращая вращения перерезал противогазный шланг следующему, добил и отсалютовал шпагой.

Да — не отец, но дед… Дед мог бы им гордится. Конечно то, что сейчас он резал слуг божьих, был несколько неоднозначным моментом. Но, с другой стороны, старик Бернард всегда говорил, что если Всемогущий не ценит вина, женщин и хорошей драки, то он лучше пойдет в Бездну, чем будет коротать вечность с постным святошей которых ему и в земной жизни хватило.

Тем временем Слободан наконец вытащил Браву из под упавшего после удара по ногам пехотинца и вдвоем они запинали его ногами. Потом, тяжело дыша, переглянулись — обоим эта кровавая свалка никакого удовольствия не доставляла, однако какое-странное чувство удовлетворения от того, что ты победил, все таки было.