Джо Аберкромби - Мудрость толпы [litres]

– Какого хера ? – взорвался Лео, брызжа слюной.

Снова молчание, еще более неловкое, нежели предыдущее. Савин некоторое время продолжала писать, потом подняла голову от своих бумаг.

– Не мог бы Закрытый совет дать нам с его светлостью несколько минут на частную беседу?

Судя по скорости, с которой они покинули свои места, всем и без того не терпелось это сделать.

Кинув последний беспокойный взгляд через плечо, Селеста дан Хайген затворила дверь в Белый Кабинет, оставив Савин наедине с супругом.

Ощутив внезапный прилив острой боли, Савин поневоле заерзала на чертовски неудобном кресле. Месячные начались как нельзя вовремя, впервые с того времени, как она забеременела, и оказались не менее болезненными, чем обычно. Знакомая тупая боль тянула низ живота, распространяясь на задние части бедер и время от времени простреливая через зад, в качестве незначительного облегчения. Савин, как всегда, напрягала каждый мускул, чтобы выглядеть совершенно расслабленной и превратить мучительную гримасу в выражение спокойного достоинства.

– Неужели ты думаешь, что я тебе позволю украсть это у меня? – прошептал Лео, побелев от ярости.

У Савин не было сомнений, что он сделался весьма опасным человеком. Она сама видела, как он без малейшего колебания пронзил грудь маршала Фореста. Однако ей уже доводилось на своем веку сталкиваться с опасными людьми. Самое главное здесь – это подготовиться. И потом уже не уступать ни на йоту.

– Украсть «это»? Союз, ты имеешь в виду? – Савин говорила медленно, отчетливо, словно школьная учительница, объясняющая арифметику склонному к истерикам ученику. Возможно, это лишь разъяряло его еще больше; во всяком случае, она сильно на это надеялась. – Союз не твой , Лео. Он принадлежит нашему сыну – королю. Мы всего лишь его временные хранители. Вдвоем .

Он вцепился в стол, схватил несколько бумаг и скомкал их в дрожащем кулаке. Хотя кулак у него оставался только один, Савин знала, какая сила в нем по-прежнему таится.

– Убирайся, – выдавил Лео сквозь стиснутые зубы.

Савин выпятила подбородок.

– Позволь мне быть откровенной: ты скорее побьешь меня в беге наперегонки, чем выставишь из этого кабинета.

– Здесь командую я …

– Ты уверен? Я начинаю думать, что ты недостаточно внимательно прочел Великую декларацию Открытого совета. Могу тебя заверить, что я писала ее очень внимательно. Она дает мне в точности те же права, привилегии и власть, что и тебе. Вопросы государственной политики решаются Закрытым советом в порядке голосования, и, как ты видишь, подавляющее большинство на моей стороне.

– В таком случае я их заменю!

– До тех пор, пока его величество не достигнет совершеннолетия, ты не можешь никого удалять без моего одобрения, так же как я не могу никого назначать без твоего.

– Тогда я пригоню сюда взвод солдат! – Лео побледнел еще больше. Круги вокруг глаз, делавшие его лицо похожим на череп, пугающе напоминали Савин ее отца. Но хотя ее отец тоже совершил много ужасных вещей, он все же не дошел до того, чтобы заказывать на эти сюжеты героические картины. – Посмотрим, как будут голосовать эти мерзавцы, когда к их шеям приставят обнаженные клинки!

Савин сощурила глаза:

– Скорее ты побьешь меня в бросании мяча левой рукой. Тебе следует знать, что я подготовила исчерпывающие распоряжения. Только попытайся захватить власть – и у тебя не будет угля, не будет хлеба, не будет денег ! Я скую тебя по рукам и ногам мятежами и бунтами. Я похороню тебя под ураганом памфлетов! Разве ты не видел, как я теперь популярна? Ты собрался угрожать Матери нации? Низложить Любимицу трущоб? Да ты мигом получишь новую Великую Перемену – и это если армия тебя поддержит. Но не забывай о том, что они клялись в верности не тебе, а королю . А ты не король, Лео. Ты меньше король, чем я!

В воцарившемся угрюмом молчании они сверлили друг друга взглядами поверх этого видавшего виды стола, в этой грязной, душной, слегка воняющей лошадьми комнате, которая являла собой самую вершину власти.

– То есть ты нанесла мне удар в спину. – В его голосе звучали жалобные нотки. – Черт подери, моя собственная жена! Надо было отдать тебя сжигателям.

Ему не повезло: эта отсылка к прошлому совпала с особенно свирепой судорогой, сжатым кулаком стиснувшей ее внутренности. Савин двинулась вперед, оскалив зубы:

– Ты, мать твою, так и поступил , вероломный говнюк! А потом захватил трон, наплевав на мои желания, а потом убил моего брата! И теперь я заставлю тебя заплатить по гребаному счету !