Росс МакКензи - Магазин из Ниоткуда [litres]

Сильвер вытянул руку:

– Верни мне книгу, и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Шарп захлопнул книгу и прикрыл ее рукой.

– Убирайся.

Сильвер навис над столом, приблизив свое лицо к лицу Шарпа.

– Я не уйду без своей книги. Вредить тебе у меня нет желания, хотя никто бы в меня за это камень не бросил.

Шарп ничего не ответил. Книга трепетала под его ладонью. Он поднял руку, и книга вылетела со стола прямо в протянутую руку Сильвера.

– Спасибо, – сказал Люсьен. – Ты меня больше не увидишь. Прощай. Желаю удачи.

Он направился к двери, но тут Шарп наконец заговорил:

– Я вызываю тебя на дуэль.

Сильвер остановился, опустив голову.

– Не делай этого, Виндиктус.

– Я вызываю тебя, – повторил Шарп. – Никакого детского сада. Дуэль до победного – пока либо один из нас не сдастся, либо не будет убит в процессе. Если выиграю я – книга моя.

Пауза.

– А если ты проиграешь? – спросил Сильвер.

Шарп пожал плечами:

– На твое усмотрение. В любом случае, до этого дело не дойдет.

Сильвер призадумался.

– Несколько лет назад на похоронах Бёрди ты так и не ответил на мой вопрос, почему ты не стареешь. Но я был прав, не так ли? Ты крадешь годы жизни у других людей. Отнимаешь у них время. Ты сжираешь их будущее.

Шарп кивнул:

– Существуют области магии, требующие… жертв.

– И это неправильно. Это отсроченное убийство. Если выиграю я, ты это прекратишь.

Шарп выпрямился во весь свой исполинский рост.

– И что значат их жизни по сравнению с моей? Чего они добились? Они слепы и глухи к возможностям, которые предлагает этот мир. Попросить некоторых из них отправиться на встречу с Создателем пораньше на годик или два – не слишком большая цена за возможность продолжать мою работу?

– Существуют другие пути, – не согласился с ним Сильвер. – Можно использовать другие типы энергии. Потенциал воображения – бесконечен. Но ты этого понять не можешь, ты безумец. – Он помедлил с секунду, а потом сказал: – Я принимаю твой вызов.

Не успел он договорить, как Шарп молнией бросился на него, отбрасывая к стене. Он поднял Сильвера одной рукой, буквально вжимая в стену, и изо всех сил ударил его в живот, заставив юношу согнуться пополам. Затем взмахом руки Шарп оторвал от пола письменный стол и послал через всю комнат у. Люсьен вовремя увернулся: секунду спустя стол разлетелся на куски.

Звук разбитого стекла заставил его оглянуться на окно, откуда в его сторону уже летели осколки. Он постарался изменить их траекторию, но битого стекла было так много, что часть все-таки вонзилась ему в ногу.

Прихрамывая, он побежал в холл, оттуда – по лестницам вниз. Шарп с диким оскалом бежал за ним по пятам. Люсьен попробовал было выиграть драгоценные секунды, оживив фигуры с картин, развешанных по стенам холла. Но едва они преградили Шарпу путь, он взмахнул рукой – и фигуры превратились в капли краски, стекающие на ковер.

Сцепившись, волшебники кубарем покатились по ступенькам. Шарп исхитрился поднять Люсьена в воздух и швырнул его из холла в огромную гостиную. Сильвер, упав, попятился к камину. Из него тут же выпрыгнули языки пламени и заплясали вокруг Шарпа, заключая его в огненную клетку. Он рыкнул, и огонь тут же превратился в дым.

– Не стоило тебе сегодня сюда приходить, – произнес он, сжимая в руках три кинжала.

Он метнул первый, и Сильверу удалось послать его в сторону деревянного буфета, куда нож и вонзился.

Второй угодил ему в плечо. Молодой человек мотнул головой и закричал от боли, падая на колени.

– Разница между нами, – начал Шарп, – заключается в том, что я не боюсь закончить этот бой.

Он занес последний клинок над головой. Кинжал взлетел в воздух, и мишень его была очевидна. Лезвие блестело при свете камина, и сама сцена казалась до боли знакомой: не раз они проделывали этот трюк в театре.

Люсьен сосредоточился на вращающемся лезвии. Все остальное померкло. Краем сознания он уловил знакомый, мягкий женский голос…

– Отец? Люсьен? Нет!

Последним усилием воли Люсьен Сильвер отразил летящий на него кинжал и послал его вправо.

Люсьен не видел появившейся из-за двери Мишель Шарп.

Нож вонзился ей в самое сердце.

Когда она упала, то была уже мертва.

Мир, казалось, остановился.

Шарп стоял, вытянувшись как струна, и смотрел на безжизненное тело дочери. Глаза Люсьена расширились. Он завыл в ужасе и отчаянии. Не обращая внимания на собственную боль от кинжала в плече, он пополз к Мишель и бережно положил ее голову себе на колени. На ней была белая ночная рубашка, теперь ставшая ярко-алой.