Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Я оглядываюсь, ожидая нового удара, пока капитан подплывает к лодке своего друга. Обе команды быстро соединяют корабли, работая так же усердно, как муравьи в колонии.

Мелли начинает тихонько плакать.

Мое внимание все еще приковано к реке, находящимся вне поля зрения деревьям, когда доски палубы начинают дрожать под тяжелыми шагами. Я чувствую горячее дыхание капитана у своей шеи и слышу, как он рычит мне в ухо:

– Ты солгала, сильнорук.

Лириса

«Солгала о том, что не представляю опасности. Солгала о том, что меня никто не преследует. Солгала. Солгала. Солгала».

– Контрабандиста оскорбила чья-то ложь? Вот это да, – огрызаюсь я, отступая назад, чтобы увеличить расстояние между мной и капитаном. Винтовка все еще у меня под мышкой, и его взгляд скользит по стволу. Он прикидывает, успеет ли взять свои слова обратно.

Я принимаю решение за него и прижимаю пистолет к его груди.

– Пока что они с нами закончили.

Джем стоит над своим сыном, все еще лежащим на палубе. Она смотрит на меня с нарастающей яростью.

– Не потрудишься объяснить, кто они, Серебряная? Те, кто пытался убить моего сына?

Неожиданно я осознаю, что за мной наблюдает десяток глаз как на этой лодке, так и на той, что связана с нашей. Второй капитан стоит за пулеметом, засунув большие пальцы за петли ремня. Он похож на скелет, который смотрит на меня сверху вниз. Ненавижу такую аудиторию. У меня мурашки бегут по коже.

– Это понять нетрудно, – говорит одна из наших Речников – женщина, Риетт. – Принцессе надоело жить во дворце, и она сбежала, а сейчас ее дядя послал за ней солдат. Которым плевать на тех, кто может оказаться у них на пути.

Капитан Эш прищуривается.

– Они были на берегу Озёрных. А ты далеко от Нижних земель принца Бракена. – Он снова наступает на меня, прижимая меня к перилам. – Они проделали ужасно долгий путь. Ты не бежишь от этих Серебряных от Цитадели.

«Нет, только от границы».

Капитан хмурится и снова обводит меня пристальным взглядом. На этот раз он изучает мою одежду, темно-синюю форму Озёрного края, насквозь пропитанную речной водой. Он хватает меня за воротник, потирая ткань двумя грубыми пальцами. Я отвешиваю ему пощечину, изо всех сил стараясь держать свои силы в узде.

Он бросает на меня злой взгляд; злится он и на меня, и на себя.

– Ты не путешествовала с конвоем, принцесса, и на тебя не нападали повстанцы.

Я и не ожидаю, что Красный поймет. Они не знают, как нам живется, каково это – быть проданным в тот день, когда ты родился.

– Оставь деньги себе, – шиплю я, обходя молодого капитана. – Я выберусь отсюда сама.

Он снова хватает меня за воротник. Ему хватает смелости останавливать меня. При желании я могла бы вырваться из его хватки. Раздробить ему руку, не моргнув глазом. И Эш это знает. Но это его не останавливает. Его ужасный золотой зуб сверкает на солнце.

– Ты скажешь, кто это был и во что ты втянула мою команду.

– Или что, Красный? – чуть не сплюнула я. – Я уйду. Я тебе заплатила. Какая тебе разница?

Я почти ожидаю, что он ударит меня, и была бы рада мимолетному уколу. Все, что угодно, лишь бы избавиться от незнакомого чувства у меня в животе. От этой тошноты. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не сводить глаз с капитана, а не с промокшего мальчика, который по моей глупости чуть не погиб. И все же я не могу не смотреть на него.

Большой Иан качает головой и отвечает за своего капитана.

– Думаете, они не отследят лодку, мисс? Даже если вы уйдете? – Он почесывает свою бороду. – Мне кажется, отследят.

Он прав. Орриан – мстительный и мелочный человек. Ему совершенно плевать на жизни Красных. Принц Озёрного края до краев полон гнева и ненависти.

– Я дам им понять, что ухожу, – говорю я, но мой голос становится все тише. Это жалкое оправдание, и мы все это понимаем.

Капитан не отпускает мой воротник, даже когда его хватка ослабевает.

– С кем мы имеем дело? – рычит он. Ему необходимо это знать.

– Его зовут Орриан Сигнет. Он принц Озёрного края, двоюродный брат королевы-нимфы и сам нимфа. – Я не отвожу взгляда от своих ботинок. Только так я могу продолжать говорить. Если я не буду видеть их жалость или гнев, я смогу рассказать правду. – Он ужасный человек – жестокий, мстительный, чудовищный человек, – и я была помолвлена с ним с тех пор, как сделала свой первый вдох.

Сначала я смотрю на Красных служанок, думая, что увижу в их глазах насмешку. Они чуть не потеряли сына. Они должны меня ненавидеть. Но они смягчаются раньше, чем все остальные, и от этого меня тошнит. Они не понаслышке знают, какими могут быть Серебряные чудовища.