Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Здесь же не одна из оживленных транспортных развязок, как, например, порт города Геминас, острова Мемфис, Ворота Мизостиума и не крупные слияния на Великой реке. Но в этой части Огайюса находится ближайший к Разломам общественный порт. А Разломы – регион, который сейчас открыто восстает против Норты. С недавних пор вниз по реке хлынули целые потоки Красных беженцев и Серебряных дезертиров. Должно быть, дела на востоке идут совсем плохо, потому что мои дела никогда еще не шли так хорошо.

При возможности я предпочитаю перевозке пассажиров честную контрабанду. Груз не болтает. Прямо сейчас половина моей мелководной лодки забита ящиками, на некоторых из которых выбита корона Норты, а на других – голубой цветок короля и королевы Озёрного края. Я не спрашиваю, что буду перевозить, но могу догадаться. Из Озёрного края – зерно, из Норты – свеженькие батарейки, сделанные в трущобах техов. Мазутное топливо, бутылки со спиртным. Все это было украдено с целью переправить вниз по реке на запад. Держу пари, что обратно я привезу ящики с надписью «Гора Монфор». Оружие и боеприпасы переправляют на Великую реку с Судовой реки, по-видимому, на каждой лодке, направляющейся к повстанцам, сражающимся на северо-востоке. За оружие платят больше всего, но перевозить его наиболее рискованно. Большую часть патрульных в Землях королей можно подкупить, но они не пропустят Речников, если те перевозят оружие. За него можно отхватить пулю, а если патрульным будет скучно, можно нарваться и на пытки Серебряных.

Сегодня на борту моей лодки нет оружия – только то, которое ношу я и моя небольшая команда. Свободные земли – не то место, где можно передвигаться без защиты.

С правого борта стоят две другие лодки. Они такие же небольшие, как и моя собственная, и были построены специально, чтобы преодолевать сильные течения или переходить вброд изменяющиеся глубины рек и ручьев. Я знаю их капитанов, и они знают меня. Старая Тоби машет рукой с носа своей лодки, у нее на шее, несмотря на влажность раннего лета, повязан красный лоскутный шарф. Она связалась с Алой гвардией и теперь работает почти исключительно на них. Должно быть, она ждет заранее оговоренных пассажиров. Оперативников Гвардии или кого-то в этом роде, бог знает как добирающихся до реки.

Я качаю головой. Она не стоит мороки, эта Гвардия. Из-за них можно погибнуть быстрее, чем под огнем пулемета.

– Хочешь выбрать крыс первым, Эш? – окликает меня со своей палубы другой капитан, Хэллоу. Он мой ровесник, долговязый, как пугало. Но мне плевать, что он выше меня. Я предпочитаю росту мышцы. У меня темные волосы и глаза – и обветренные на речном воздухе, загорелые, покрытые шрамами ладони. Сейчас я стою, убрав руки в карманы. Наши отцы вместе работали ниже по течению, у Ворот. И погибли они тоже вместе.

Я качаю головой.

– Твоя очередь, – с ухмылкой отвечаю я. Я всегда позволяю Хэллоу выбирать первым с тех пор, как мы два года назад купили свои собственные лодки.

Он кивает мне, затем своей команде. Они начинают работать. Пара его моряков с помощью длинных шестов перемещает лодку к центру реки, туда, где дно глубже, а течение – быстрее. Третий моряк прыгает в небольшую лодчонку, привязанную к борту его яхты. Она уверенными движениями отвязывает ее от борта и гребет к докам, стараясь остановиться недалеко от зоны досягаемости.

Хотя законы Озёрного края не препятствуют нашей работе, они не облегчают ее. Ни одному Речнику не разрешается заходить на их сторону реки, туда, где четко очерчена их граница. Мы должны заниматься своими делами на воде или на нашей стороне реки. На этом причале нет ни патруля, ни даже заставы, но лучше соблюдать все меры предосторожности. Времена сейчас непредсказуемые, как весенний ледоход.

Морячка кричит на толкающуюся орду крыс на берегу и начинает заключать сделки. У нее в руках пистолет, она держит его на виду у толпы. Пальцы подняты, монеты звенят, развеваются на ветру бумажные банкноты со всех Земель королей. Руками она подает Хэллоу несколько знаков, хорошо понятных всем Речникам, и он машет ей в ответ. Через мгновение на мелководье прыгают трое Красных, нагруженных рюкзаками. Похоже, это братья и сестры, худосочные подростки. Наверное, бегут из Норты, спасаясь от призыва в армию. Дети купцов, у родителей которых достаточно денег, чтобы любимые отпрыски смогли добраться до границы и сесть на лодку.

«Везучие ублюдки», – думаю я.

Обычно те, кто бежит от призыва, мало что могут предложить, и вдобавок иногда их преследуют Серебряные патрули. Ненавижу перевозить беглецов и дезертиров.