Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Несмотря на благополучное приземление, сердце колотится у меня в груди, а когда я отстегиваюсь, мои руки дрожат. Требуется больше силы воли, чем следует, чтобы не выскочить из самолета.

Нанабель определенно не торопится выходить из самолета и строит из себя старушку, хватаясь за спинки сидений по дороге к двери.

– Даже не представляю, как ты можешь делать это так часто, Кэл, – громко ворчит она. Ее голос звучит громче, чем нужно, даже сквозь гул двигателя. – У меня все тело затекло.

Я дожидаюсь, пока она отворачивается, и закатываю глаза. Это все притворство – я не понаслышке знаю, какая она бойкая. Моя бабушка совсем не божий одуванчик. Она просто хочет притормозить меня, чтобы не казалось, что я проявляю излишнее нетерпение.

«Ты не щенок, который ждет угощения», – зашипела она на меня, когда я вызвался поехать на отречение Самосов. Не для того, чтобы увидеть Эванжелину или Птолемуса, даже не для того, чтобы продемонстрировать свою поддержку Серебряным королям, сделавшим тот же выбор, что сделал я. Она знала, что я надеялся, что при отречении будет присутствовать Мэра. И даже призрачной возможности мне было достаточно.

Но, к моему огромному разочарованию, она так там и не появилась.

«Ты несправедлив», – говорю я себе.

У нее не было причин ехать в Разломы. Хватит с нее Серебряных, которые хотят отречься от престола.

Дядя Джулиан галантно берет Нанабель за руку, помогая ей идти более быстрым шагом. Она растягивает губы в знак благодарности, вцепляясь в него сильными, смертоносными пальцами. Под ее хваткой Джулиан бледнеет. Он точно знает, какими смертоносными могут быть руки истребителя.

«Спасибо», – одними губами говорю я ему, и он кивает в ответ.

Джулиан тоже рад быть здесь, хотя и по совсем другим причинам. Мой дядя наслаждается Республикой так, как может наслаждаться только ученый. И он очень хочет показать страну Саре. Она идет впереди него, задавая нашей компании хороший темп – воплощение спокойной решимости. Как и я, Джулиан и Сара перестали носить цвета своих Домов. Я все еще не привык видеть своего дядю в одежде не цвета выцветшего золота, а Сару – не в красном и серебряном.

Нанабель, конечно, придерживается старых традиций. Сомневаюсь, что у нее есть какие-то другие вещи кроме красных, оранжевых или черных. Ее длинное шелковое пальто развевается, когда она спускается по трапу, демонстрируя ярко-красную парчу, украшенную осколками черного камня. Загляни кто в ее шкаф, он бы и не понял, что мы больше не короли.

И она не единственная, кто продолжает одеваться как в старые времена. Сегодня в делегации Штатов Норты есть еще четверо Серебряных, двое из них – представители Высоких Домов. Одна из них – леди Дома Ларис, она представляет как нас, так и вернувшиеся в состав страны Разломы. Ее желтые одежды в военное время кажутся кричащими. Другой, Сайрус Велле, – бывший губернатор и старик, измученный и истощенный войной. Его зеленые одежды чистые, но кажутся выцветшими. Выложенное драгоценными камнями дерево на его медальоне отражает слабый свет самолета. Он ловит мой взгляд и едва заметно улыбается.

«По крайней мере, он здесь», – напоминаю я себе.

Двое других Серебряных вообще не дворяне. Они были выбраны из множества торговцев, ремесленников, профессиональных солдат и других профессионалов, которые добровольно вызвались представлять низшие дома. Естественно, они меньше дворян противятся реструктуризации.

Остальные члены делегации Штатов Норты покидают самолет вместе с нами, некоторые из них уже приплясывают от холода. Дома не так холодно, и большая часть представителей, особенно Красные, никогда не бывали на такой большой высоте.

Среди них лавирует Ада Уоллес. Я слышу ее тихий голос. Вероятно, она объясняет, на какой высоте мы находимся, почему воздух такой разреженный и какое влияние это может оказать на тело человека. Она с ободряющей улыбкой продолжает говорить им, чтобы они пили больше воды. Хотя я знаю ее всего год, Ада кажется старым другом, человеком из прошлой жизни. Как и Мэра, она новокровка, одна из многих, кого мы завербовали много месяцев назад. Сейчас она более ценна, чем когда-либо, возможно, самый ценный участник операции Штатов по восстановлению. И настоящее утешение. Кто-то, кто знает меня не только как отрекшегося короля.

Не то что Серебряные. Хотя я рад, что с нами работают дворяне из Высоких Домов, с ними я всегда остаюсь начеку. Я не могу расслабиться ни с Велле, ни с Ларисами, ни с Рамбосами, ни с кем другим. Даже со своими кузенами из Дома Леролан. Глупо полагать, что они здесь, потому что верят в равенство крови, а не потому, что могут попытаться приложить все усилия, чтобы вернуть Норту к ее старым порядкам. Не потому, что это единственный способ остаться на плаву.