Триша Левенселлер - Дочь королевы сирен [litres]

– Ты не понимаешь, что следует остановиться, девочка. Вас слишком мало, чтобы победить. У этого боя может быть только один исход.

В воздухе раздается крик. Сначала один, потом другой, и еще, и еще. Они доносятся до нас с других кораблей флота.

Каллиган оглядывается, но с того места, где он стоит, ничего не видно. Его люди все еще ничего не слышат. Они даже не подозревают, что что-то не так, пока сирены не появляются на палубе. Сотни сирен. Столько, сколько вообще может поместиться на корабле.

Вода волнами стекает с их длинных волос и гладких тел, мгновенно заливая палубу. Раздается вой сирен, когда напуганные люди моего отца стреляют, но они беспомощны перед численным превосходством. Сирены топчут их ногами, сталкивают за борт, в воду. Они сражаются бок о бок с моей командой, посылая души многочисленных пиратов прямиком к звездам.

Я никогда не видела, чтобы Каллиган убегал от опасности, но при виде всех этих сирен на своем корабле он пытается забраться как можно выше. Он карабкается по такелажу, оставляя своих людей на произвол судьбы. И тогда я понимаю, как сильно он, должно быть, боится смерти. Король пиратов так долго был у власти, в безопасности, что я задаюсь вопросом, понимает ли он, чего именно боится. Зато ему не нужно беспокоиться о том, что его сочтут слабым. Никто из людей короля пиратов не выживет, чтобы рассказать об этом.

Я отправляюсь на поиски матери.

Я прокладываю себе путь через толпу, уничтожая пиратов на своем пути, помогая сиренам, которые в этом нуждаются. В конце концов добираюсь до каюты моего отца.

Мама там же, где я ее оставила.

Сначала я вынимаю кляп из ее рта.

Она откашливается и глубоко сглатывает.

– Ты снова спасла меня.

– Он снова нашел тебя по моей вине. Это я разыскала для него кусочки карты.

Я использую одолженный кортик, чтобы распилить толстые веревки на ее запястьях.

– Он мертв? – спрашивает королева сирен самым свирепым тоном, который я когда-либо от нее слышала.

– Еще нет. Он прячется, как настоящий трус.

Битва закончилась всего через несколько минут после того, как началась. Сирены быстро расправились со всеми пиратами.

К тому времени, как я вывожу маму на свежий воздух, мои сестры уже вернулись в воду.

Я удивлена, что королева не присоединяется к ним немедленно. Вместо этого она смотрит на грот-мачту, где под самым высоким парусом на балке стоит Каллиган.

– Ты проиграл! – кричу я ему.

– Пока меч не вонзится мне в сердце, я не проиграл! – кричит он в ответ.

– Мандси, найди мне пилу, – говорю я. – Если наш любимый король не спустится по собственной воле, придется спилить его трон.

Раздается громкий лязг. Это меч моего отца ударяется о палубу.

Чистейший признак поражения.

Каллиган не дурак. Он знает, что у него нет другого выхода.

Больше он не властен надо мной.

Моя команда наконец-то в безопасности.

Король пиратов спускается, и все на корабле замолкают, наблюдая за ним.

– Что теперь? – спрашивает он, выпрямляясь во весь рост. – Неужели меня расстреляют? Или отправят сидеть в тюрьму, пока я не умру? У тебя нет…

Огненно-красное пятно врезается в Каллигана и прерывает его тираду. Вместе они проламывают деревянные перила и падают за борт корабля: сплетение рук, волос и криков моего отца.

Как только они ударяются об воду, я понимаю, что больше не увижу своего отца живым.

Вода яростно бурлит, пока Каллиган пытается выбраться на поверхность. Раздается приглушенный, захлебывающийся крик: звук, который я никогда раньше не слышала от короля пиратов. Моя мать утягивает его все глубже.

Когда их темные тени исчезают, вода успокаивается.

Один,

два,

три пузырька.

И все по-прежнему.

Правление короля пиратов подошло к концу.

Аплодисменты оглушают. Они смешиваются с песнями сотен сирен, сотрясающих корабль из-под воды. Девушки бросаются друг на друга с крепкими объятиями. Мы справились.

Мы все еще живы, а король пиратов мертв.

На одно короткое мгновение я оплакиваю человека, которым, как я думала, был мой отец. Я скорблю о редких объятиях, словах утешения и ободрения. Я скорблю о человеке, который научил меня сражаться. Который был для меня примером лидерства. Который показал мне все радости жизни на море.

Я оплакиваю отца, а потом вспоминаю о том, что он сделал. Он хотел только всепоглощающей власти. И ничего больше его не волновало. Он не умел любить, только использовал других ради достижения собственных целей.