Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев [litres]

– Тебе дурно? – спросил Эльгу Скаринар.

– Да, – сказала Эльга, прижимая ладонь к горлу.

– Терпи. Еще семь человек.

– Я все… Я все поняла.

– И что? Думаешь, я отменю казнь? – Скаринар усмехнулся. – Нет, дурочка. Тем более я не уверен в том, что этого достаточно. Я хочу тебе показать все, что умею. Хочешь, я убью у нового пленника страх?

– Нет.

– Ты думаешь, я спрашиваю, чтобы получить отказ? Иди сюда.

Скаринар встал у следующего колодника. Это был рослый бородатый мужчина с благородным, волевым лицом. Левое ухо у него запеклось в крови, салатовый горжет украшали темные пятна, ребра под горжетом были наскоро перевязаны тряпкой. Он, видимо, был ранен и серьезно, но темные глаза смотрели на удивление ясно.

Не дожидаясь вопроса, он назвался сам:

– Беарт Горстро, энгавр города Альбина.

Дуб и ясень. И легкий золотистый свет одуванчика.

Эльга спрятала его букет в себе, как до этого то же самое сделала с букетами Инника, Корт-Йорра и Густара. Потом она набьет их, сохраняя для родных и близких то, какими они были. Хоть так.

– Замечательно! – выразительно посмотрел на Эльгу Скаринар. – Люблю умных врагов. Знаешь почему?

Эльга промолчала.

– А ты? – спросил он колодника.

– Они не навязываются в друзья, – сказал пленник.

Скаринар захохотал.

– Как верно! Правда, не совсем верно. Умные враги спокойно воспринимают поражение. Но и, право слово, не стараются втереться в доверие. Что ты выберешь, Беарт, смерть в безумии или смерть в слепоте, глухоте и немоте?

– Второе, – сказал Беарт.

Скаринар вздохнул.

– Не угадал, – он показал на Эльгу, – ей я обещал безумие.

– Не верьте ему! – вскрикнула Эльга.

Колодник оскалился.

– Я знал, кто у меня в противниках. Кто…

Он умолк. Взгляд его затуманился. Скаринар присел перед ним. Лицо его сложилось в жалостливую гримасу.

– Ай-яй-яй, как это быстро произошло! – качнул головой мастер смерти. – Был энгавр, сделался сумасшедший.

Колодник дернулся к нему, клацнули зубы.

– Ай-яй-яй, – повторил Скаринар весело. – От тебя, пожалуй, надо держаться подальше. Ты какай-то… обезумевший!

Он расхохотался, пока лишившийся разума пленник рвался из колодок, тянул жилистую шею, тряс бородой, сжимал и разжимал пальцы и плевался. Слюна пузырилась на его губах, полные лихорадочного блеска глаза вращались в глазницах. Эльга отвернулась.

– Ты смотри, смотри, – сказал ей Скаринар. – Развернись.

– Я бы хотела пойти работать, – сказала Эльга.

– Уже? Нет, погоди.

– Р-р-ры! – прорычал Беарт Горстро.

Скаринар посмотрел на него со странной нежностью.

– Знаешь, – сказал он Эльге, – выпусти я его, он бы убил тебя, не задумываясь. Возможно, бил бы тебя о доски помоста, пока твой череп не треснул и не лишился мозгов. Но и потом, думаю, не остановился бы.

– Вы хотите получить панно?

– Ладно, – сказал Скаринар, и безумец поник головой. Нитка слюны свесилась до помоста. – Следующие – коротко.

Он повел Эльгу, показывая остальных колодников: двух женщин и четверых мужчин. Завывал кафаликс, объявляя их убийцами и бунтовщиками. Тенью следовал страж. Холодное солнце висело в небе.

Скаринар демонстрировал мастерство, заставляя пленников кричать, хохотать, биться в припадке. Хрустели кости («Смотри, я могу сделать их хрупкими»), кровь текла горлом, из ушей, носа, глаз, кто-то проглатывал язык, кто-то не мог вспомнить свое имя («Смотри, я могу убить память»), жизнь покидала тела колодников по частям, торопливо или с задержкой, мучительно растягивая мгновения.

Эльге казалось, что внутри она – дерево. Покрылась твердой корой и ничего не чувствует. Ничего. Или, как Беарт Горстро, сошла с ума.

– Все!

Скаринар взмахнул руками. Он пробежал в конец помоста и вернулся, едва не поскользнувшись на кровавой луже, не успевшей впитаться в доски. Расхохотался – видимо, это показалось ему забавным.

– Все!

Подвинув пленников у помоста, подъехала телега, и стражники, сняв колодки, сноровисто поскидывали на нее мертвецов. Мир, площадь, люди, небо в глазах у Эльги порыжели, запламенели осенним узором. Куда ни посмотришь, все чудится красное. Кровь, смерть. В отливающих черным брызгах.

– Ах, вы еще, – в наигранном удивлении Скаринар воззрился на три десятка стоящих в цепях людей. – Поднимайтесь, поднимайтесь. Смотри, Эльга, какие у нас замечательные бунтовщики! Ах, как они меня ненавидят! Какой будоражащий запах! Ты чувствуешь?

Он дернул Эльгу за рукав, чтобы она не стояла на пути пленников, потом прижал к себе.