Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев [litres]

– Я могу тебя убить в любой момент, – негромко сказал Скаринар, увлекая Эльгу за собой по ступенькам. – Я – мастер, а ты это заслужила. Но я тебя не убью. Пока. Только пока. Знаешь почему?

Он повернулся.

От него веяло безумием. Душевным нездоровьем. Вблизи оказалось, что его лицо густо измазано белилами. Усмешка плавала от уха до уха.

– Почему? – выдавила Эльга.

Скаринар наклонился к уху девушки.

– Потому что я люблю играть со смертью, – прошептал он.

Отпустив руку Эльги, он забежал вперед, встал наверху, перекрученным, жутким узором, воплощенным разноглазым сумасшествием, и присел на корточки.

– Иди ко мне, ну же, иди ко мне!

Эльга остановилась.

– Я вам…

– Тс-с-с. – Скаринар прижал тонкий палец к губам. – Будь осторожнее. Если я разгневаюсь, мне станет все равно, что ты кое-что должна для меня сделать. Я ведь многому научился и могу превратить твою смерть в очень болезненную штуку.

Он протянул ладони и поманил Эльгу к себе.

– Все, не сердись. Я покажу тебе дворец.

– Зачем?

– Просто я – радушный хозяин. Руку.

Эльга подала ладонь.

– Замечательная рука! – восхитился мастер смерти. – А какой ноготь! Не ноготь, а орудие убийства. У меня один вопрос.

Он развернул девушку, когда до распахнутых дверей, до огромного пространства из черно-белой плитки, ограниченного резными панелями, оставалось не больше трех шагов.

– Ответь мне. Если мне хочется через портреты моих слуг контролировать то, как они мне служат, как относятся, что мне нужно сделать?

– Панно, – сказала Эльга.

– Так. Дальше.

– На панно вы размещаете бук… портреты слуг, а в центре размещаете свой. Если, конечно, это касается лиственного мастерства.

– Именно его и касается.

– Тогда можно сделать, чтобы через свой портрет вы чувствовали тех, кто вам служит. Но это сложно.

Несколько мгновений Скаринар смотрел на Эльгу пустым серым глазом, затем, выгнувшись, провыл:

– О-у-у-у-у! Все-таки она не соврала.

– Кто? – спросила Эльга.

– Твоя учительница, разумеется, – пояснил Скаринар, заводя Эльгу во дворец. – Унисса. Представь, она сказала мне то же самое. Вряд ли вы сговорились, да? А мне очень хочется контролировать моих подчиненных. Край, видишь ли, очень большой. – По его лицу проскользнула недовольная гримаса. – А мои возможности… – Он махнул рукой. – Впрочем, понятно, дальше я все равно планирую расширяться. Кстати, меня здесь не очень любят.

Скаринар повернулся, и из ряда стражников выпали, скрючились у дверей две фигуры.

– Вот так. – Мастер смерти улыбнулся и кивнул самому себе: – Теперь любят больше. Просто обожают. Не стой, ты же хочешь увидеть своего мастера?

– Хочу.

– Так пошли.

Снова поймав Эльгу за руку, он стремительно зашагал вперед.

Распахивались двери, кланялась обслуга, сиял свет из окон, звенел хрусталь, блестели полы. Зал зеленый, малахитовый и изумрудный уступал место залу в розовых тонах, полному банкеток, мягких пуфиков, подушек, прозрачных занавесей, за ним следовал зал собраний, с тронным креслом у дальней стены, строгий, с пятнами отбитых гербов и изрезанным портретом прежнего кранцвейлера, дальше перед глазами Эльги промелькнули несколько сквозных комнат, полных старинной мебели, ваз и зеркал.

– Сюда, – торопил Скаринар, похохатывая.

Длинная галерея, где из ниш выглядывали каменные статуи, а в каменных вазонах сохли без воды коричневые цветы, закончилась комнатой с двумя стражниками на входе и двумя на выходе, у крепких, двустворчатых дверей.

– Погоди-погоди, – сказал Скаринар.

Он развернул Эльгу к себе, отряхнул платье, легкими касаниями поправил волосы, отступил на шаг, придирчиво оглядывая девушку. И, видимо, остался доволен.

– Ты, конечно, несколько грязновата. Так сказать, с телеги – во дворец. Но что уж поделаешь? Это участь всех, кто не хочет идти ко мне своими ногами. Готова к встрече с мастером?

– Да, – сказала Эльга.

– Думаю, это будет замечательно.

Скаринар кивнул стражникам, и те распахнули двери.

– А вот и я, – сказал он, входя в украшенный колоннами зал.

Эльга шагнула следом.

Зал был огромен. Выгнутый потолок в вышине был разрисован в рассветное небо. Пол – дубовые плашки сложного рисунка. Длинные ковровые дорожки в проходах. У стен, в простенках между окнами тонут кресла и столики.

У дальней стены…

Эльга невольно раскрыла рот, оценивая гигантское панно во всю стену, россыпи многочисленных букетов, возвышение, приставные и передвижные лесенки на колесах, мешки листьев, столы, лампы и жаровни.