Олег Мир - Колдун

Черный «ауди» резко вырвался из стояночного места, чуть не сбив мамашу ведущую за ручку девочку с бантиками. Ребенок прижался к матери, и скорей всего заплакал от испуга. Водитель выскочил из машины и, если судить по жестам стал усиленно извинить. Хм, еще не перевелись нормальные люди. Через минуту все закончилось, мамаша поспешила дальше, мужчина уехал, и во дворе воцарилась меланхолия. Как же хочется на работу, нет, определенно нужно искать конкретное занятие на время отпуска, иначе волком взвою. Разберусь со всем этим колдовством и придумаю себе хобби.

Вернулся в комнату, просмотрел вчерашние записи с ритуалом очищения для сына Шефа. Все нормально и в изменениях не нуждается, трудно напортачить в банальных вещах. Собрал листки, сложил во вчерашнюю папку, вот и для еще одного дела пригодилась. Безрадостно посмотрел на часы, девять, а делать не чего. Ладно навещу берсеркера, да по задаю нужные вопросы, тянуть нечего тем более времени свободного предостаточно. Набрал номер Витька. Если у тебя проблемы с мордоворотом ищи другого мордоворота. Мой протеже по колдовству очень хорошо подходил под это определение, ростом под метр девяносто, весом за сотню, и жира на всей этой массе в умеренных количествах. И лицо пусть и простовато, но в нем, то и дело проглядывалась некая жесткость, особенно когда он супит брови и желваками играет.

— Здарова! — на удивление вежливо раздалось с другой стороны трубки, обычно спросонья он крайне зол, — чего надобно в такую-то рань от православного человека.

— Ты не православный, — в тон ему ответил я.

— Ну хоть человеком признал и на том спасибо. Благодарим-с.

— Вот ты сейчас кофе попьёшь, что потом делать будешь? — поинтересовался я.

— В час у меня встреча, — уловив мой намек ответил он, — и на машине ездить не могу, ибо вчера вкусил я нектара небесного.

— Давай в десять в начале улицы Пушкина, у тебя как раз до трамвая полчаса осталось, — я положил трубку не желая выслушивать стоны Витька.

Моя наглость объяснялась просто, иначе с ним не договоришься, начнет плакать и канючить. Успел вернуться на кухню как в кармане требовательно завибрировал телефон. Витек, кто б сомневался.

— Мы так не договаривались, я на трамваи уже лет пять как не ездил.

— Вот и повод ощущения обновить, — перебил я его, — хорош ныть взрослый же человек.

Помыл посуду после недолгого раздумья, решил вынести мусор, не точно бы собралась полная коробочка, просто делать не чего. Одел шлепки, пакет в руки, сигареты забыл, пришлось повозиться извлечь одной рукой пачку из кармана куртки, а потом еще и зажигалку, пакет ставить на пол как-то не хотелось. Черный мешок за шуршал в зеве мусоропровода, громко ударившись об что-то металлическое внизу.

— Здрасти! — за спиной послышался детский голос.

— Здрасти! — ответил я, оборачиваясь.

Малец лет десяти в шортах и майке, правая коленка сбита, лицо светлое и добродушное как у большинства детей его возраста.

— А что это вы тут делаете? — глупо спросил он.

Это он про сигареты или про мусор? В обоих случаях одинакова тупо, хотя ребенок, ему же главное общение.

— Выполняю работы по дому, — интересно чей он, вроде со второго этажа, там у вновь въехавших пацан имеется его возраста.

— Понятно, — весело отзывался он, — это вам.

Он засунул руку в карман, и извлек желтое пластиковое яйцо, что в «киндер-сюрпризы» кладут. Меня прошиб озноб, суставы на ногах заломило, словно в ледяную ванну залез. Я машинально шагнул назад, едва успев остановить руку, от создания, оглушающего заклятья. От подарка веяло ужасом и угрозой, но не настолько, чтобы калечить ребенка. Тварь нашла посыльного, они любят для таких целей выбирать детей. Их легко одурачить, и в ответ ударит не каждый. Я пока не мог понять, что за тварь укрылась в желтой колбе, но то что я с ходу с ней не справлюсь это факт. Это как ночью встретить амбал с битой в руках. И уже нет разницы занимается он единоборствами или поет в хоре, расклад как говориться на лицо.

— Берите, берите? — он потянулся вперед, из-за всех сил вытягивая руку с мерзостью.

Я прижался к мусоропроводу, почти не дыша, стиснув зубы так что казалось они раскрошатся. Легкая паника, нагнетаемая инстинктом самосохранения, требовала активных действий и радикальных способов устранения угрозы. Я тихо выдохнул.

— Тебе кто это передал?

— Никто, — и с явной гордостью, свойственной детям сообщил он, — сам смастерил. Нравиться?