Сильвия Мерседес - Пыльные слезы

Он мог лишь надеяться, что фасматрикс сможет предложить что-то еще. Или…

Или он мог осмелиться обдумать ее предложение.

Его горло сжалось, он пытался сглотнуть, но во рту пересохло. Он выпрямился, отогнал эту мысль подальше, чтобы она не вредила. Ему уже хватало проблем. Если добавить ересь, станет еще хуже.

Он повернулся к двери. Он должен был действовать сейчас, пока не прибыло подкрепление. Пока он не упустил шанс. Он поднял кулак, стукнул трижды в дверь, выждал, повернул голову, чтобы услышать ответ. Его не было, и он постучал сильнее, костяшки жгло.

Резкий голос прорычал из комнаты, он едва узнал голос:

— Что?

— Это я, Герард, — сказал Террин.

Сначала ничего. Прошло три вдоха, и он услышал нечто, похожее на скрип стула, а потом шаги по паркету и щелчок замка. Дверь приоткрылась. Террин заглянул, увидел щеку Герарда. Принц отошел к столу.

— Закрой за собой дверь, — сказал Герард, бросив через плечо.

Террин послушно закрыл за собой дверь, посмотрел на комнату. Состояние кабинета указывало на состояние принца. Обычно тут все было на местах, каждая книга стояла на месте. Даже широкий стол Герарда у окна, обычно заваленный документами, но в стопках, разделенных с точностью и заботой для лучшей продуктивности.

Теперь комната выглядела так, словно принадлежала безумцу. Позолоченные стулья у камина упали, один лежал на боку, другой — почти в камине. Книги были разбросаны всюду, страницы усеивали пол, как мертвые листья, многие были вырваны. Стол Герарда был в порезах на ножнах и поверхности, словно он вымещал злость ножом.

Но Герард выглядел хуже. Он все еще был в наряде со свадьбы. Только дублет валялся на полу. Расшитая жилетка была расстегнута и свисала, рубашка выбилась из штанов. Его ноги были босыми, хотя в комнате было холодно, огонь не прогонял холод из стен и пола. Волосы дико торчали вокруг бледного лица и ниспадали на лоб, он обмяк на стуле за столом напротив Террина. Руки лежали на пергаменте, сломанных перьях и пролитых чернилах.

Хуже всего были его глаза. Пустые, печальные и красные, они глядели на него, глаза разбитого человека. Его подвели те, кому он доверял больше всего.

Террин чуть не лишился смелости, чуть не убежал из комнаты без слов. Но как бы его сердце ни подводило его, он прошел к столу, выпрямился перед принцем.

— Я пришел… извиниться, — сказал он хрипло, пытаясь совладать с голосом.

Герард отклонился на стуле, рука упала на колени, другая осталась на столе. Он молчал, просто ждал.

— Я… позволил забрать леди Серину, — продолжил Террин. — Я напал на тебя. Я бы убил тебя, если бы… если бы не…

Если бы не Айлет.

Айлет, бросившаяся на него, сжавшая его тело, хотя гребни вырвались из его спины, а конечности обрели новый жуткий облик из-за проклятия Искажающей ведьмы. Те воспоминания вспыхивали как обрывки сна при лихорадке. Они пропали. Террин закрыл глаза, пытался очистить голову, сосредоточиться на том, что нужно было сказать.

— Мой принц, — он открыл глаза, заставил себя посмотреть на лицо Герарда. — Я не заслуживаю быть тебе слугой. Я заслуживаю осуждения каструма, и я приму любое их наказание. Но я клянусь тебе, Герард, — его голос оборвался, но он быстро взял себя в руки, — я сделаю все, чтобы защитить тебя. Все.

Принц опустил взгляд, отвел его от Террина. Он посмотрел на переполненный стол перед ним, его рот вдруг изогнулся в невеселой улыбке.

— Ты обещаешь это Золотому принцу, Террин?

Террин моргнул.

— Да, — ответил он.

Улыбка стала шире, Герард склонил голову к плечу, словно разминал шею.

— А если никакого Золотого принца нет? А если бы я был ничем? Ничем. А если бы все рассказанное было ложью, и у меня было бы не больше прав на это, чем у тебя или… Биллина в коридоре или стража у ворот, или крысолова в подвале? Что ты тогда сказал бы, Террин?

— Я… — Террин сглотнул. Герард говорил нечто подобное за пару дней до кошмарной свадьбы. Он не знал, почему эти мысли мучили принца, откуда появились сомнения.

Но Террин оставался верным.

— Я буду служить тебе, Герард, до последнего вдоха. Ты — мой принц. Ты — мой… — он не мог это сказать. Он не осмеливался произнести это вслух, не мечтал сказать это при Герарде. Он знал, что Герард был в курсе. Все знали, но никто не говорил об этом.

Слова висели в воздухе, честные, хоть и не прозвучавшие: «Ты — мой брат».

Герард сглотнул, жуткая улыбка пропала с его лица.

— Спасибо, — прошептал он. На миг он стал похожим на себя. Бледным, осунувшимся, но благородным принцем. Обещанной надеждой Перриньон.