Сильвия Мерседес - Пыльные слезы

Двести лет спустя

Айлет зашипела сквозь зубы, отпрянула от окна, словно оно обжигало, прижала ладони к сердцу. Но боль в груди не была физической. Эта боль была в душе.

Проклятие на крови.

— Проклятье, — прорычала она, пару раз глубоко вдохнула носом, боль угасала.

Два дня она была заперта в комнате. Эта ситуация ощущалась хуже, чем если бы венатор-доминус отправил ее в подземелье. Она была, по его мнению, непослушным ребенком?

Кем вообще он ее видел? Два дня в заточении дали время подумать над этим вопросом, но она так и не нашла подходящий ответ. Он не доверял ей, да. Может, боялся ее. Но… почему? Разве она не защищала принца вместе с ним во время недавней атаки? Разве она не доказала верность, подавив свою тень после боя железом? Чем она заслужила арест?

Никто не пришел поговорить с ней. Ни доминус Фендрель, ни принц Герард… никто. Венатрикс Эверильд открывала дверь дважды в день, чтобы подвинуть в комнату тарелку с едой и сменить горшок. И все. Ни слова о том, что происходило за этими стенами. У нее были только догадки, хоть они и путали ее, и то, что она видела из окна. Даже так она держалась в двух шагах от стекла, иначе проклятие Фендреля резало ее душу.

Ее сердце все еще колотилось от шока проклятия. Она опустила руки, сжала кулаки. Сом тек по ее венам, голова от этого кружилась, и ее мутило, если она двигалась быстро. Она могла вытерпеть такое. Но сом сильно влиял на ее дух, на мир ее души. Он был стеной между ней и ее тенью.

«Ларанта? — прошептала Айлет в своем разуме. Она знала, что это было бесполезно, но не сдержалась. Быть отделенной от тени было как лишиться правой ладони. — Ларанта, ты меня слышишь?».

За барьером ее тень двигалась. Айлет показалось, что она слышала слабое эхо лая:

«Тут, госпожа! Тут, тут!», — но это могло быть ее воображением, дающим ей то, что она надеялась услышать.

В тысячный раз Айлет задумалась, что ожидал от нее венатор-доминус. Обычно сом использовали на эвандерианцах в случае ран или болезни, когда разум венатрикс не был достаточно сильным, чтобы подавлять тень. Вещество не давало тени выгнать смертную душу и захватить тело.

Но… Ларанта не стала бы так ей вредить. По крайней мере, не намеренно.

Ларанта любила ее.

— Больше ереси, — прошептала Айлет, подумав о таком. Тени не могли любить. Тени не испытывали своих эмоций, по крайней мере, как их понимали смертные. Святой Эвандер учил, что любые чувства теней были украдены у их носителей.

Айлет опустила голову, зажмурилась, подавляя желание рухнуть на кровать. Ересь или нет, не важно. Она не была больна, а доминус Фендрель заставил ее принять сом не ради ее защиты. Он держал ее в плену в этой комнате, отделенную от тени… почему? Считал ее угрозой принцу? Тому принцу, чью жизнь она спасла три ночи назад? Фендрель подозревал, что она была заодно с Алыми дьяволами, Илейр ди Йокосой и Инрен ди Карел?

Во всем этом не было смысла!

Она открыла глаза, подвинулась влево, чтобы лучше видеть из окна, не активируя проклятие. Фендрель оставил там проклятия, пока она была без сознания, используя ее кровь. Это она поняла по порезам на указательном и среднем пальцах правой ладони. Проклятья не мешали ей видеть. Возле стены под определенным углом, склонив голову, она могла видеть часть круговой дорожки во дворе Дюнлока. Еще полшага, и чары ударят по ней снова, и…

Айлет схватила стул у кровати, поднесла его к стене и поднялась на него. Так стало видно немного больше. Теперь она видела между отдельных строений мерцание озера и даже часть дальнего берега.

Что-то мерцало в воздухе. Айлет прищурилась и невольно попыталась использовать силы Ларанты, чтобы лучше видеть, но она будто тянулась в пустые ножны за кинжалом. Она недовольно фыркнула, покачала головой и посмотрела снова, смертное зрение было ограничено. Но ей не нужно было теневое зрение, чтобы понять, что это были чары. Чары барьера окружали весь Дюнлок.

Его не опустили после недавней атаки.

Движение во дворе привлекло ее внимание: фигура в капюшоне шла по дорожке от Дюнлока. Кто-то в красном капюшоне.

— Террин? — прошептала Айлет, не сдержавшись.

Но нет. Это не мог быть Террин. Лошадь была слишком темной, а не рыжеватой, как у венатора ду Балафра. И сама фигура, хоть и высокая и широкая, была не такой большой, как Террин. Венатрикс Эверильд. Эверильд покидала Дюнлок.

Что это значило? Барьер, одинокий всадник… Король Гвардин и его сын остались в Дюнлоке даже после нападения ведьм? Доминус Фендрель оставил барьер, чтобы уберечь их, пока он ждал подкреплений? И что насчет леди Серины, похищенной Фантомной ведьмой три ночи назад? Ее не пытались вернуть? Или на ее спасение и отправилась Эверильд?