Руслан Агишев - Верю [СИ]

— Как борова бы поджарил…, - непроизвольно вырвалось у него.

Услышав столь странное выражение, Бельская удивленно подняла голову. Несколько мгновение вопросительно смотрела на него, пока, наконец, не решила, что она ослышалась.

— Что ты произнес? — спросила она.

Алексей чертыхнулся про себя. Нельзя так явно выражать свои подспудные желания. Здесь любое неосторожное слово могло выйти боком. Что же теперь делать? Не говорить же матери о своих размышлениях на тему выбора наиболее извращенной и мучительной казни для боярина Вяземского. Это было бы полнейшей глупостью и никому не нужной откровенностью. Вобще-то у него есть гораздо более приятная тема для разговора.

— Извини, вырвалось. Я просто задумался о предложении Его Величества, — «закинул он удочку», чтобы возбудить ее любопытство.

Бельская тут же всем телом развернулась к нему, демонстрируя крайнюю заинтересованность. Всей своей позой она изображала вопрос, который требовал незамедлительно ответа. Подумать только, ее сыну что-то предложил сам император! Это же в голове не укладывалось.

— Как ты знаешь, мы с Его Величеством беседовали тет-а-тет. Некоторые моменты из этой беседы я не могу тебе рассказать. Они очень личные, — Бельская тут лукаво улыбнулась, думая, что беседа касалась его отношений с цесаревной. — Кроме этого, император предложил мне дать личных учителей для моего обучения магии. Сказал, что я могу заниматься с его младшей дочерью, — женщина вновь расцвела в улыбке, определенно, мысленно уже готовясь с торжественному бракосочетанию ее сына и цесаревны. — По его словам, это позволит сохранить секретность.

Слушая такое, Бельская едва не задыхалась от восторга. От ее былой печали не осталось и следа. Широко раскрытыми глазами, она неотрывно следила за сыном, ловя буквально каждое его слово. Мол, давай рассказывай дальше. Только рассказывай подробно, не пропуская ни единой мелочи. Ее восторженное состояние требовало мельчайших деталей, которыми можно было позже поделиться со знакомыми дамами. Правда, Алексей тут же напомнил ей, что обо всех этих вещах ни в коем случае нельзя рассказывать за стенами этого дома.

— Его Величество настаивал на том, чтобы мы все сохранили в секрете. Просил рассказывать, если будут любопытствовать, лишь о моем награждении, о даровании титула барона, — слово «секрет» Алексей выделил особо, чтобы подчеркнуть его важность и значение. — Даже папиному брату нельзя ничего говорить.

На лице Бельской на мгновение мелькнула тень досады и сразу же исчезла без следа. Нельзя, так нельзя. Ведь на кону стояла жизнь ее сына, да и ее собственная тоже.

— А что там с Ее Высочеством? — не удержавшись, тут же спросила она. — Она мне показалась очень доброй девочкой… Сказала, что Его Величество обязательно нам поможет. Про тебя спрашивала, правда, не напрямую…

Женщина хитро прищурилась, словно сын что-то не договаривал. Смешно. Что он мог от нее скрывать? Бросаемые на него пристальные девичьи взгляды, она и так заметила сама. Проявленный с ее стороны интерес к Алексею, тоже был виден невооруженным глазом. Может парень прятал от нее что-то внутри себя?! Что? Любовное томление? Страдания несчастного влюбленного? Честно говоря, Алексей и сам до конца не понимал своих чувств. Конечно, он ощущал к Анне симпатию и даже сильное влечение, которое именно этой силой и пугало его. Что это такое? Он еще пытался разобраться, не решаясь сделать шаг вперед и не желая делать шаг назад. Все должно решить время, неотвратимый страж и бескорыстный судья, который обязательно ответит на все вопросы и задаст новые.

— Да…, - только и смог на это ответить Алексей.

Бельская, конечно, еще выспрашивала его обо всем, что произошло между ним и цесаревной. Только без толку. Алексей отмалчивался или просто разводил руками. Собственно, нечего ему было рассказывать. Он ведь только-только познакомился с Анной. По-хорошему, парень даже ней поговорить-то и не успел. Чего здесь рассказывать? О романтических грезах и будоражащих снах?

В конце концов, расспросы прекратились сами собой, когда подошло время Алексею отправляться на его первый урок к личному педагогу по магии. Сказать, что он волновался, значит, ничего не сказать. По-хорошему, парень только сейчас осознал, что станет настоящим магом. Не тем сказочным персонажем из легенд его мира, которые наводили порчу или призывали мифических зверей, а настоящим источником удивительной силы. Ведь в гимназии ему толком-то и не успели еще рассказать об этом явлении и феномене в одном флаконе. Непонятное он и сам опасался спрашивать на занятиях. На него и так смотрели косо.