А Говард - Корона Подземья

Из динамиков доносится техно, следом слышится злобный смех. Игрушки, видимо, забрались в радиорубку.

Мы с мамой взмываем в воздух, держа в руках сетки, в ту самую секунду, когда несколько чудовищ вскарабкиваются на стол. Заплесневелый медвежонок и розовый одноглазый котенок хватают меня за руки и за волосы и пытаются подтащить к деревьям, которые разевают пасти и машут ветками. Взлетая, я отбрасываю их кием.

Мама набирает высоту недостаточно быстро. Поеденная червями резиновая кукла повисает у нее на ноге и вцепляется зубами в лодыжку. Мама кричит и снижается. Стекая по туфле, на стол капает кровь.

Я бросаюсь к ней и бью куклу кием. Та с воплем отлетает в темноту. Я вижу, как она белым пятном проносится в воздухе, ударяется о верхнюю часть рампы, съезжает по оранжевому спуску и останавливается. Кукла пытается взобраться наверх, но всё время соскальзывает. Из мокрой бетонной чаши невозможно вылезти.

Идея, которая начала у меня вырисовываться, наконец обретает форму.

– Поиграем в пейнтбол! – кричу я маме.

Мы обе поднялись так высоко, что крыльями чуть не касаемся ультрафиолетовых ламп на потолке.

Она смотрит вниз и не вполне меня понимает.

Чтобы проиллюстрировать свой замысел, я сосредотачиваюсь на бильярдном столе и представляю, что шары – это клубки перекати-поле, подхваченные техасским ветром. Они начинают крутиться, а потом подкатываются к краю и сыплются со стола светящимся радужным водопадом.

По пути они подхватывают несколько игрушек. Двигая эту массу при помощи воли и воображения, я направляю ее в сторону скейт-парка. По пути шары бьются о деревья и другие препятствия, но не разлетаются. С высоты кажется, что идет игра сразу на сотне пейнтбольных автоматов.

Мама присоединяется ко мне и берется за соседний стол. Пол покрыт светящимися шарами и потерявшими равновесие игрушками. Мы объединяем нашу силу и потоком отправляем шары и игрушки в бетонную чашу. Мамины белые зубы блестят в темноте, и я улыбаюсь в ответ. Мы побеждаем.

Краем глаза я замечаю Джеба и Морфея. Они рядом с галереей игровых автоматов. Пейнтбольные шары, гудя, так и летят. Парни отправились за Червонной Королевой. Я отгоняю тревогу, стараясь сохранять бесстрастие, и продолжаю действовать вместе с мамой, пока большинство игрушек не оказываются в чаше. Немногие уцелевшие скрываются в лесу.

Я сооружаю гигантский сачок из кия и сети. Снизившись почти к самой чаше, я опускаю его. Игрушки молча лезут внутрь. С первой попытки удается захватить сразу штук пятнадцать. Их тяжесть служит противовесом, когда я затягиваю сетку сверху. По пути к буфету я бросаю ее и беру следующую. Схватив два кия, вручаю один маме, когда она подлетает ко мне. Она уносится, а я лезу под стол, чтобы достать последнюю сумку.

Что-то рассекает мне запястье через перчатку. Вскрикнув, я отдергиваю руку. Кровь капает на пол. С другой стороны скатерть распарывают садовые ножницы, и из-под стола появляется Вторая Сестра. Она выпрямляется в полный рост и бросается на меня с обнаженными жалами.

Ахнув, я отбиваю кием ее ядовитую руку.

Она взвизгивает, когда один ноготь застревает в деревяшке. Я бросаю кий и бегу, чувствуя, как бешено колотится сердце на каждом шагу.

Сквозь машущие белые ветви деревьев никто не видит меня – ни Червонная Королева, ни парни, ни мама, – но я их вижу. Джеб и Морфей приземлились и окружают испачканные светящейся краской игрушки – те, которые ускользнули от нас. Морфей при помощи магии заставляет их шагать к Джебу, а тот, размахивая клюшкой для гольфа, отправляет маленьких чудовищ в открытую сеть. Парни всегда готовы превратить смертельно опасную ситуацию в игру. Они неподалеку от входа в галерею – и от Червонной Королевы.

Мама – чуть дальше, она подбирает игрушки из бетонной чаши и тоже ничего не замечает. Я хочу оторваться от земли, чтобы поскорее добраться до нее, но ножницы Второй Сестры вонзаются в мое правое крыло.

От лопатки до позвоночника простреливает острая боль. Колени подгибаются, и я падаю на мокрый бетон. Я хочу закричать… предупредить остальных… но боль проникает вглубь, вытесняет воздух из легких, перекрывает гортань.

Вторая Сестра спешит ко мне, и ее восемь ног выстукивают жуткий ритм.

Мое крыло разорвано. Драгоценные камни, сверкая ослепительно белым светом, сыплются вокруг, как снег в ночи.

– В тот день, когда ты ступила на мою священную землю, я сказала, что пущу тебя на конфетти. Радуйся, что я ограничилась этим.