Сергей Корьев - Чартер в 13-й век [СИ]

— И это всё? — с тоской в голосе произнесла Женевева.

— А вы, что думали? Наши пансионерки живут в строгости, посвящая себя молитвам и учёбе, — обрадовала мадам Александер.

— А вам, голубушка, — обратилась она к Женевьеве, — следует позаботиться о своей заблудшей душе, а не о своём порочном теле. Поэтому с завтрашнего дня вы на диете, а заодно и ваша подруга, чтобы вам было не так скучно. Как я вижу, с ужином вы расправились, пора и на вечернюю молитву. Идёмте за мной. Поторопитесь, мы можем опоздать.

ВЛИПЛИ! Назад в тюрьму! Мы переглянулись и с унылым видом последовали за мадам, решив этой же ночью покинуть столь гостеприимные стены.

Молитва продолжалась около часа, и я уже решила, что она никогда не закончится. Глаза слипались, а впереди ждала свобода. Скорей бы оказаться подальше от всевидящего ока мадам, а там — гуд бай, гуд бай.

Не тут-то было. Все надежды разбились о жестокую действительность. Комната встретила нас чугунными решётками на окнах; две кровати с одеялами, пропускавшими призрачный свет луны, стояли вдоль стен. Мы дружно развернулись, чтобы высказать всё, что думаем об Академии, но протесты были встречены звуком ключа, повернувшегося в замке. Поскольку уснуть нам не удалось, я попросила Женевьеву просветить меня о том, как ей и всем участникам её группировки удалось оказаться на свободе.

— Машк, ты не представляешь, как нам повезло. Мы уже приготовились к встрече с апостолом Петром. К подъезду подали телегу, палач достал свою маску и нас вывели во двор, чтобы отвезти к месту казни, но тут началась какая-то суматоха. Кто-то сказал, что в тюрьму проникли две ненормальные дамы и их тут же объявили в розыск, поскольку обе умудрились улизнуть на второй минуте пребывания в застенках. Большая часть охраны устремилась в погоню. Ворота в спешке забыли закрыть. Я решила воспользоваться случаем. За мной увязались остальные. Честно, я никого не принуждала и за собой не звала. По всей видимости, им также претила мысль о встрече с мадам Гильотиной. Вот скажи, как Сержа в тюрьму занесло?

— Думаю, тебя искать отправился, родственные души тянет друг к другу.

— Тогда ладно, а то я подумала, завёл себе какую-нибудь мадам. Давай спать. Что-то я устала.

— Эй, подожди, подруга, самую главную новость я забыла рассказать.

— Давай скорее, — вскинулась Женевьева, — выкладывай! Не усну, если не расскажешь, и тебе спать не дам.

— Встретила я твою родственницу, Жэка, и к тому же очень и очень близкую.

— Поподробнее, будь любезна.

— Агнесс де Турмон.

— А это кто такая? — скисла подруга. Наверняка, хотела узнать о ком-то другом.

— Догадайся с трёх раз.

— Ну, не знаю. Не томи, сказав «А», говори и «Б».

— Матушку твоего драгоценного прапрадеда.

— Поля что-ли?

— Его самого. Правда, самого Поля к моменту нашей встречи ещё и в помине не было.

— Интересно, куда он умудрился на этот раз пропасть?

— Не поверишь, спрятался в животе своей матери.

— Ничего себе, заявочки. Как же быть? — Жэка явно приуныла.

— Не переживай, роды прошли удачно и на свет появился очаровательный младенец, названный уже известным тебе именем.

— Вот бы хоть глазком взглянуть на него.

— На кого?

— На деда своего.

— Чего на него смотреть. Розовый орущий комочек живой плоти. А ты чего ждала?

— Фи, Машка, нет в тебе ни капли романтики. Всё, давай спать. Потом дорасскажешь и не забудь, ты обещала показать мне моего предка.

Интересно, когда я успела?

Рано утром нас разбудили, предложив совершить утренний променад во дворе Академии. Завтрака как такового нам разглядеть на тарелках не удалось, как не удалось этого сделать и другим несчастным воспитанницам сего заведения. Ибо то, что мы узрели, едва ли могло называться едой. Прошло несколько дней, заполненных учёбой. Мысли о побеге не оставляли нас. Каждое утро воспитанниц выводили на прогулку во внутренний двор с одиноким кактусом, который решив, что жизнь в окружении прекрасных курсисток не так уж и плоха, выпустил длинный стебель с цветком невиданной красоты, источавшим такой аромат, что все дружно заявили о прекращении всяческих прогулок в обществе игольчатого душегуба. Несмотря на всю вредность, мадам Александер пошла нам навстречу и временно прекратила общение с кактусом. Однажды, ближе к полудню хозяйка Академии с торжественным видом вплыла в столовую, по всей видимости, решив испортить нам аппетит, который и так отсутствовал у доброй половины, и с придыханием в голосе произнесла: