Андрей Респов: Эскул. Небытие: Варрагон. [СИ]

— Универсальный дрон, твой нейротрон привязан точно к такому же. Разворачиваемся под прямым углом вправо, следуй за мной, держись эшелоном выше, так не потеряешься.

Теперь манёвр мне удался гораздо легче. Мысленное управление под опекой дрона превращало перемещение на этом устройстве в лёгкую и непринуждённую прогулку. Чувство свободы и эйфория полёта захлестнули меня целиком.

Вскоре равнина сменилась лесом. На нашей скорости трудно было различить характер растительности. Вдали показались невысокие горы.

— Пиренеи, — услышал я пояснение Непа.

Зелёные холмы предгорий быстро сменились снежными пиками. Скорость дронов упала и стало возможным рассмотреть подробности: густые хвойные леса, плато, обрывы и водопады.

— И это ваш апокалипсис? — озадаченно пробормотал я. Но видимо мой вопрос отразился в мыслеречи с Непом.

— А ты хотел бы ядерную пустыню и города с мутантами? Нет, всё банальнее. Земля вновь берёт своё, брошенное и забытое людьми, словно терпеливая мать, убирающая игрушки в коробку после затянувшейся детской игры. Если специально не искать, то уже не увидишь остатков городов. Люди оставили Землю ради иллюзий. А система рачительно продолжает вторичную переработку брошенных ресурсов. Сейчас ты увидишь один из банков хранения бионосителей.

Дроны синхронно сделали петлю, перевалив очередной пик. Вихри потревоженного снега спиралями мелькнули подо мной и пропали, снесённые горными ветрами. За горной вершиной в тени от заходящего солнца просматривались края широкой расщелины, в которую мы, не сбавляя скорости и нырнули. Несколько минут мы спускались вдоль стены этого гигантского ущелья. Но вскоре дроны зависли на одно месте.

— Смотри внимательно. Я на несколько минут включу аварийную подсветку!

Великий Рандом! Словно окна ночного города, насколько хватало глаз, вспыхнули вереницы красных звёзд над множеством капсул. Я решил рассмотреть поближе одну и дал команду дрону зависнуть у самой стены. В гранитном монолите в бесконечных гротах симметрично выплавленных ячейках располагались капсулы с телами людей. Крышки этих саркофагов были прозрачны наполовину. По иронии судьбы в ближайшем я рассмотрел лицо девушки, живо напомнившее мне Натиенн. Спящая красавица покоилась в тщетном ожидании наверно уже много десятков, а то и сотен лет. Красный свет аварийки бросал багровые тени на лицо девушки, заставляя тревожно сжиматься моё виртуальное сердце. На её тонкой шее в так сердечному ритму билась синяя жилка. Эх, красавица, придётся мне поработать для всех вас принцем… Настроение испортилось…

— Неп, давай возвращаться. Насмотрелся…

— Уверен? Время есть.

— Нет, я увидел достаточно.

— Ну, как знаешь…

Холодное сиденье трона было ещё и неудобным. За время экскурсии спина знатно затекла. Хотя, убей меня Рандом, не понимаю, как это может быть с виртуальным аватаром. Система явно перегнула с детализацией ощущений. Я, кряхтя, сполз с трона. Вместо Непа меня встречал Янитор.

— Ну что, звоним деду?

— А то!

Янитор подошёл к одному из мегалитов с относительно ровной поверхностью и с размаху врезал по нему кулаком. От точки удара разошлись круги, словно поверхность была жидкой. Затем камень потемнел, обрёл глубину и на нём проступило объёмное изображение пещеры, освещаемой огнём, пылающем в кузнечном горне. Стук молота по наковальне сопровождался брызгами золотистых искр. Спиной ко мне стоял высокий крупный мужчина. Тело его покрывала вязь множества сложных татуировок. Свободной от рисунков оставалась только шея и внушительная лысина, покрытая крупными каплями пота и заканчивающаяся на затылке плетёной косичкой.

Мужчина подхватил кузнечными клещами заготовку из горна и шустро сунул её в ведро с водой стоявшее слева от наковальни. Металл зашипел и облако пара окутало руки кузнеца. Его слегка вытянутое волевое лицо было сосредоточено, белая седая борода была расчёсана и заплетена в две косички, заканчивающиеся зажимами из чеканного серебра. Я опустил глаза, присмотрелся и улыбнулся. Теперь, для меня не было никаких сомнений, что в теле этого широкоплечего бородача поселилась душа единственного родного мне в этом мире человека. Кузнец щеголял в тапочках без задников, скроенных из толстого войлока и прошитых кожаной дратвой. Одним из эпизодов в жизни моего деда была его работа в ранней юности в одной из артелей, выпускавших именно такую обувь. Я набрал в грудь воздуха, подождал, пока кузнец отложит на минуту инструмент. Не дай бог на ногу уронит! И, не выдержав, закричал: