Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

– Вы произвели на меня впечатление еще в Тамвроте, – сказала Лорелея. – Не только тем, что в свете факелов и фонарей ваше лицо показалось мне небесным видением, а тем, как вы рвались отыскать убийцу своего друга и как горевали о нем.

– Вы были в Тамвроте? – Ворон широко распахнул глаза, вглядываясь в ее лицо. – Неужели вы были там той черной ночью? Но как? Где? Я никогда прежде не видел вас.

– Это я убила лорда Брана, – произнесла Лорелея. – Это меня вы так долго и напрасно искали. Хотя прошли мимо: я спряталась среди попрошаек и калек, которых ваши люди выгнали вон из переулка.

Гордый Ворон приоткрыл рот, и глаза его потемнели от ненависти. Он смотрел на Лорелею, безотчетно сжимая руки в кулаки.

– Я служу Бресу и выполняю все его приказы, – продолжила Лорелея. – Убийство Брана было важным поручением. Брес опасался, что Эннобар затянет наступление или вовсе передумает начинать войну. И он отправил меня убить главнокомандующего Тамврота, который был против этой войны.

– Но почему Брес послал вас? – не понял Ворон.

– Потому что я, помимо всего прочего, еще и лучший наемный убийца, какой есть в Лугайде, – сказала Лорелея. – А вы сейчас в моих руках. Подумайте, что я могу с вами сделать.

– Ты можешь делать со мной все что угодно, – рванулся в путах Ворон. – Изуродовать, изувечить, мучить и издеваться. Но я перенесу все и скорее умру, чем приму гнусное предложение твоего короля. Более того, знай: если оставишь меня в живых, я убью и тебя, и его!

– Но какой смысл хранить верность мертвому? – нахмурилась Лорелея. – Не могу этого понять. Твой король мертв, а войско разбито. Кому ты поможешь, если умрешь на дыбе? Эннобар все равно не узнает ни о чем, а Брес скоро сядет на трон Тамврота. Так не лучше ли служить живому, чем мертвому?

– Лучше потерять жизнь, но сохранить честь, – с ненавистью ответил Ворон. – Такой, как ты, этого не понять. Эннобар был настоящим лордом и королем, и уж лучше хранить верность ему, чем принимать благости от такого ничтожества, как Брес. Думаешь, он оценит твои заслуги? Как бы не так! Соверши ошибку, попади в немилость, и он сразу отправит тебя на плаху. Он тебя и держит только потому, что нуждается в твоих грязных руках.

– Ты прав, – вдруг кивнула Лорелея. – Брес ценит только реальные вещи. Верность, честь и прочие красивые рассуждения для него не имеют смысла.

Лорелея снова прошлась по камере, меряя пол шагами. Потом взяла со стола клещи и положила их в жаровню. Хмурясь, надела толстую, обшитую кожей перчатку, размяла пальцы и выхватила за рукоятки раскалившиеся клещи из жаровни. Шагнула к дыбе. Гордый не сводил глаз с раскаленных челюстей.

– Вот это – очень реальная вещь, – показала клещи Лорелея.

А потом приложила их к его правому предплечью. Плоть зашипела, вонь горелого мяса ударила в ноздри. Гордый закричал, выгибаясь на дыбе так, что едва не вывернул руки из суставов. Лорелея прижимала клещи не сильно и убрала их через несколько секунд, но этого хватило, чтобы кожа на предплечье лопнула, обуглилась и обнажила поджарившиеся мышцы. В пыточной запахло жарким. Гордый хватал воздух открытым ртом, из которого нитями стекала слюна. Глаза его стали огромными, грудь ходила ходуном.

– Да, огонь и железо – очень реальные вещи, – кивнула Лорелея, глядя на пузырящийся ожог. – Вы еще не передумали? Это всего лишь легкий поцелуй огня. Можно сказать – ласковый и нежный. Но я не могу быть с вами такой нежной, как мне бы хотелось, потому что Брес ждет вашего письма. Ну?

Гордый облизнул губы и сглотнул. Он посмотрел на ожог: кожа лоскутами сходила вокруг расползшегося черно-алого пятна. Потом Гордый поднял глаза на Лорелею, и в них зажглась ненависть.

– Нет, – выплюнул он. – Я не предам ни Эннобара, ни свою мать.

Лорелея закатила глаза и отошла от него, цокая каблуками по каменной кладке пола. Клещи, звякнув, снова упали в жаровню. Лорелея смотрела, как они опять приобретают зловещий багрово-рубиновый цвет.

– Дать себя изувечить ради клятвы покойнику? – Она покачала головой. – Брес бы штаны намочил от смеха.

– Брес – мразь, – ровным голосом сказал Гордый, хотя руку жгло и дергало разрастающейся болью. – Он стал королем только благодаря ничтожности своего окружения, поддержавшего на троне недостойного сына отца-неудачника. Его удача случайна. Ничтожества могут прийти к власти, но удержать ее не способны. Я дал клятву настоящему королю. И не нарушу ее.

– Сильно сказано, – кивнула Лорелея. – В некоторые моменты даже глупые слова звучат достойно. Но дело в том, что уже через час ты либо нарушишь все свои клятвы, либо умрешь.