Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

– Лорд Кайси, я отдам твои перстни и кинжал твоим дочерям. Они родят сыновей, и род твой не пресечется. Но сейчас я отомщу за тебя вместо твоих сыновей. Клянусь тебе, что не буду ни есть, ни спать, пока не принесу к твоей могиле голову Бреса.

Похоронив лорда Кайси, Дикий заковылял прочь, примерно определив направление. Он не знал, чем и как окончилась битва, но догадался, что Эннобар сражение проиграл. Нужно было добраться до границы и узнать все.

Гордый Ворон пришел в себя. Он лежал в каком-то темном помещении, скудно освещенном тремя свечами. Ложе под ним было жестким, но его тепло укрыли. Рядом сидел молчаливый человек, который дал напиться отвара из кровохлебки и ромашки.

Гордый тяжело дышал, чувствуя тянущую боль в боку. Голова кружилась.

– Что со мной и где я? – спросил он у незнакомца.

– Вы в замке лорда Шайона, в темнице, – ответил человек. – Заключены под стражу, как враг, вторгшийся во владения короля Лугайда с преступными целями. У вас колотая рана под ребрами, и мы пока не знаем, насколько она серьезна. Также у вас резаная рана на плече, поверхностная. Шевелиться не стоит. Пейте отвар и слушайтесь меня. Я замковый лекарь.

– Что с Эннобаром и остальными нашими воинами?

– Эннобар мертв, ваше войско разбито. Павших гораздо больше, чем пленных, – ответил лекарь, насмешливо глядя на Ворона. – Не так просто оказалось взять Лугайд.

– Это была бесчестная битва, – выдавил сквозь зубы Ворон.

– Бесчестно нападать на мирных соседей, – улыбнулся лекарь. – Особенно с превосходящими силами. Бесчестно первыми нарушать мирный договор. А теперь молчите, вам нельзя разговаривать.

Гордый Ворон пролежал в тишине больше недели. Ему меняли повязки, давали пить луковый настой и нюхали рану, чтобы узнать, задет ли кишечник. Мазали вонючими мазями и поили отварами.

Наконец лекарь сказал, что опасность для жизни миновала, а раны начали заживать. Ни одна не загнила, а потому оставалось только ждать и терпеливо ухаживать за раненым.

После этого диагноза, когда Гордый Ворон лежал на своем ложе и тоскливо смотрел на крошечное окошечко под потолком, в который проникал тонкий солнечный луч, дверь в его темницу отворилась и вошла высокая молодая женщина.

Она взяла стул, поставила перед постелью и уселась на него верхом, по-мужски, пристально глядя на Ворона зелеными, словно болотная ряска, глазами. Гордому она сразу не понравилась, и он одарил ее красноречивым взглядом.

– Лорд Гордый Ворон, я – Лорелея, – представилась женщина. – Я здесь по распоряжению короля Бреса Лугайдийского. Вы его пленник и, как преступник, приговорены к заключению.

– Кто меня сторожит?

– Я, – холодно сказала Лорелея.

Гордый презрительно рассмеялся, скривив губы. Бросил на Лорелею полный отвращения взгляд.

– У Бреса закончились лорды, раз он ставит женщину охранять знатных пленников?

– Король ценит меня и мое воинское умение, – спокойно ответила Лорелея. – Но дело не в этом, а в том, что король Брес велел вам передать. Либо вы соглашаетесь на договор, либо вас ждет незавидная судьба.

Ворон перестал улыбаться.

– И что за договор?

– Вы напишете письмо вашей матери, призывая и убеждая ее сдаться на милость Бреса. Взамен вам и ей будет сохранена жизнь. Ваш старший брат убит, остальные пропали без вести, так что вашей матери захочется сохранить жизнь хотя бы одному из сыновей.

Гордый Ворон выпрямился на своем ложе.

– Брес пошел на Тамврот?

– Это вас не касается, – отрезала Лорелея. – Вам следует подумать о своей судьбе.

Гордый с ненавистью смотрел на ее бесстрастное красивое лицо. Перед глазами встал Старший Ворон: такой, каким он всегда был во дворце. Гордый не особо ладил с братьями, но уважал и в глубине души любил Старшего, на плечи которого легли обязанности главы семьи, а затем – и правой руки Эннобара.

И сейчас его сердце сжалось от боли и тоски. Старший Ворон остался лежать мертвым на поле, и никогда уже не представится случай прийти к нему и рассказать о своих чувствах.

– Убирайтесь отсюда и передайте Бресу, что я шлю ему только проклятия, – резко сказал Гордый.

– Сейчас в вас говорит горе, – пожала плечами Лорелея и поднялась со стула.

Гордый невольно оценил ее сильную фигуру и скупые движения. Эта женщина умела владеть оружием и – убивать. Ворон заметил это в ее глазах и содрогнулся от отвращения.

– Я даю вам три дня на размышление, время терпит, – сказала Лорелея, глядя ему в глаза. Увидев отвращение, отразившееся во взгляде пленника, добавила: – Я вам не нравлюсь?