Ванда Алхимова - Семь горных воронов [litres с оптимизированной обложкой]

Открыв глаза, он увидел качающиеся верхушки деревьев, так же отчетливо, как днем, даже еще ярче. Ветер рвал перья и крутил через голову. Белый судорожно махал – крыльями?! – и не мог понять, что происходит.

Тут крылья поймали ветер, и тот понес Белого над болотом – прочь, прочь, сквозь кипящие тучи. Влага оседала на белоснежных перьях, а внизу расстилались бесконечные трясины. Выше, выше, дальше, дальше, под грохот собственного сердца. Белый опьянел от полета, ветра и неба. Он открыл рот и закричал – пронзительный вороний крик разорвал тучи, отразился от неба и упал вниз, в болота…

…Белый снова очнулся. Он лежал на сырой земле лицом вниз, и сумка больно давила под ребра. Ворон сел и осмотрелся. Впереди блестело большое озеро, над которым кружили белые чайки. Голова болела, но только в том месте, где в нее ударил камень. Альбинос поднялся с песка, отряхнулся, как мог, поправил сумку и заковылял вперед, туда, где виднелись рыбачьи лодки.

– Эй! – крикнул он, отчаянно размахивая руками, чтобы привлечь внимание рыбака. – Что это за место? Я заблудился!

– Это Седое озеро, – донеслось в ответ. – А ты откуда тут взялся вообще?

– Помогите! – жалобно крикнул Белый, едва не рухнув обратно на колени в песок.

Он был в Озерной стране. Один, без денег и понимания, что делать дальше.

Лорна подняла лицо и подождала, пока Белый снова заговорит, но он молчал. Тогда принцесса спросила:

– И что вы сделали?

– Старик отвез меня в деревню и пустил переночевать, – ответил Ворон. – А вечером у его соседа сильно поранил ногу топором сын. Мы услышали шум, я пошел к ним в дом и помог – промыл и зашил рану. Потом дал отвар, чтобы предотвратить горячку. И остался у них за лекаря. Собирал деньги на обратную дорогу, но это затянулось, потому что платили мне в основном продуктами или холстиной. Потом дошли слухи про войну между Тамвротом и Лугайдом. Я выпросил у кузнеца лошадь в обмен на помощь при родах его жены и уехал в город. Там было много новостей о войне. О том, что Брес разбил войско Эннобара и движется к столице. Я пошел на базар и предлагал свои услуги всем подряд. Заработал меч у одного наемника и кошелек серебряных мер – у торговца солью. Сел на свою лошадь и поехал в Тамврот. Очень торопился, боялся, что не успею…

– Но вы успели, – тихо сказала Лорна, опуская лицо.

– Да, – прошептал Белый. – Успел.

Когда они пересекли границу Озерной страны, Белый продал лошадь, и они пошли пешком.

– Скоро мы придем к озеру и заплатим за место в лодке, которая отвезет нас на Зеленый остров. Так что лошадь нам не нужна.

Дорога вела между двумя вытянутыми озерами, вдоль которых темнели поля. Здесь было намного теплее, чем в Тамвроте, и снега не было совсем. Белый старался идти помедленней, чтобы принцесса успевала за ним, но все равно приходилось часто останавливаться на отдых. Тогда они сходили с дороги и сидели на обочине, и жухлая трава шелестела под ветром, а из-за серых туч проглядывало нежаркое солнце.

– Мой отец погиб, и лорд Хранитель – тоже, – сказала Лорна, когда в очередной раз устроились на отдых.

Альбинос опустил голову.

– Да. Мне жаль это говорить, но боюсь, вы не скоро сможете вернуться в ваш дворец.

– Мне кажется, что это все какая-то глупая игра, – медленно ответила принцесса, тоскливо глядя на пустые темные поля. – Я совершенно разбита, все время хочется плакать. И еще я очень скучаю по маме.

Губы Лорны задрожали. В крестьянской одежде, ссутулившаяся и бледная, она выглядела совсем маленькой и одинокой. Девочка, попавшая в беду, а не принцесса, на которую он раньше боялся даже взглянуть.

– Хорошо, что есть вы. – Лорна справилась со слезами и нежно улыбнулась альбиносу. – Вы настоящий лорд, вы рыцарь, такой, про каких слагали легенды.

– Не думаю, – пробормотал Белый, глядя на свои разбитые и заляпанные грязью мягкие сапоги. Ему было очень стыдно, он проклинал себя каждую минуту – за трусость, за никчемность, за уродливую внешность и за проклятую неспособность проявить себя мужчиной.

Лорна была с ним, целиком и полностью на его попечении, и от его мужских качеств зависели ее жизнь, ее благополучие, а он чувствовал себя жалким и беспомощным.

– Тогда, когда я выбрала вас, вы не хотели этого? – спросила Лорна, глядя на свои сапожки, такие же грязные и разбитые, как у Белого.

– Я? – У альбиноса пересохло во рту. – Что вы! Нет! То есть… да. То есть не в этом смысле. Я…

– Я вам нравлюсь или нет? – прямо спросила Лорна, нахмурив светлые брови.