Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

Он обставил как служебные помещения, так и личные апартаменты в деловом «спартанском» стиле. Размеры находящегося здесь широкого письменного стола красного дерева, привезенного из Сингапура и весящего почти столько же, как те четверо дюжих грузчиков, которые доставили его на место, так и царящий на нем порядок отражают особенности работы ума Стрикленда. Своими размерами этот стол идеально соответствует помещению, в котором стоит, и тем не менее от него исходит ощущение основательности и силы. На его столешнице, обитой зеленой тисненой кожей и обрамленной полосками золотой фольги, аккуратно расставленные, располагаются безупречно чистое пресс-папье, массивная хрустальная чернильница, три перьевых ручки и два аккуратно заточенных карандаша. Резинки для стирания здесь нет, ибо Стрикленду она не нужна. По его мнению, сделать что-либо правильно – значит выполнить все идеально, следовательно, нужды в каких-либо исправлениях не появится никогда. Слева от пресс-папье, перпендикулярно к краю стола, стоит простой черный телефон, трубку которого можно легко взять в руку, сидя в резном деревянном кресле, на которое не дозволяется садиться никому, кроме Стрикленда.

Стол располагается прямо напротив двери, чтобы хозяин кабинета мог лицом к лицу встретить любого, кто в него войдет. Находящееся позади стола окно и открывающийся из него великолепный вид можно увидеть, только если встать. Этим вечером постоянный личный секретарь министра иностранных дел пребывает в задумчивости. Удостоверившись в том, что шестой герцог Рэднор в самом деле мертв, он должен решить, как и когда ему надо будет устроить встречу с его преемницей. Пока не ясно, затруднит ли осуществление планов Стрикленда то, что место герцога во главе Клана Лазаря займет женщина. Стражи как раз собирались сделать ход, когда покойный герцог заболел. Но после этого любые планы были отложены. Кончина Верховного Мага изменила расклад сил, в этом нет никаких сомнений.

Размышления Стрикленда прерываются появлением письмоводителя, Илайеса Фордингбриджа. Ростом клерк не выше пяти футов четырех дюймов, но он все равно нарочно сутулится, словно боится, как бы его начальник не подумал, что он задирает нос. Он переступает порог кабинета, как всегда, бочком, будто желая занять как можно меньше пространства, хотя его место в этом мире ничтожно и так.

– Прошу простить меня за беспокойство, мистер Стрикленд, сэр, – говорит Фордингбридж, уставив глаза в пол, чтобы ни в коем случае не посмотреть начальнику прямо в глаза, – но я подумал, что вы захотите это увидеть. – И он протягивает Стрикленду вечернюю газету, аккуратно сложенную таким образом, чтобы была видна заметка в левом нижнем углу первой полосы.

Стрикленд берет у него газету и читает заголовок:

Стрикленд поджимает губы. На первый взгляд заметка не имеет особого значения. Всего лишь несколько строк, занимающих совсем небольшое место в издании одной из лондонских газет. Но он-то хорошо знает, что в действительности означает смерть герцога. Известно ему также, что это знает и Фордингбридж. И он хмурит брови и бросает газету на стол, ибо его беспокоит, достаточно ли осторожно вел себя подчиненный, чтобы скрыть то, что ему известно, от внимания других. Пожалуй, сложив газету так, чтобы выставить сообщение о смерти герцога напоказ и торопливо пройдя по коридорам с написанным на лице рвением, граничащим с перевозбуждением, письмоводитель явно не выказал понимания того, насколько осмотрительность важна для успеха начальства. Стрикленд вздыхает. Ему ясно: благоразумием жалкий секретарь совершенно не обладает и его надо снова и снова муштровать.

– Где вы приобрели газету, Фордингбридж? – как всегда, тихо спрашивает он.

– В киоске перед главным входом, мистер Стрикленд.

– В киоске перед главным входом. Понятно. А сколько людей, по-вашему, наблюдало, как вы ее покупали?

– Улица была полна народу, сэр, но я не думаю, что моими действиями могли заинтересоваться. Сэр. – Письмоводитель сжимает руки перед собой, и вид у него становится все более и более смущенным.

– Вы не думаете, Фордингбридж, боюсь, в этом по большей части и заключается проблема. Полагаю, вы совсем не подумали, сколько людей могли взять на заметку ваше внимание к этому сообщению в газете, а также могли отметить про себя ту спешку, с которой вы стремились донести эту новость до моего сведения, демонстрируя тем самым, что она… представляет для меня немалый интерес. Вы хоть понимаете, куда это может нас завести, Фордингбридж?