Владимир Федоров - Тайна Хермелирда

- Сейчас я поделюсь со всеми вами своими мыслями. Прошу не перебивать мою речь. Итак, как мы знаем, центурион Леонтинус писал, что Салватор был жрецом Меркурия. И это не просто титул, ведь фламин Рима избирался на пожизненное служение и имел со своим богом особую духовную связь. Таким образом, я пришел к умозаключению, что пиксида в моих руках не сможет помочь баронству. Я всего лишь хранитель знаний и не более того. Ибо только тот, в чьих жилах течет кровь верных своим божествам, может пробудить древние силы, используя сосуд Сальватора. Насмотревшись на происходящие в последние дни события, я пребываю в смятении. Теперь теряюсь в догадках, какое же из учений все-таки истинно. И дабы нам не мучаться сомнениями, а сейчас на это нет времени, нужно найти того, кто совместил бы в себе все верования воедино. И предполагаю, что этот человек находится с нами!

Вскинутый палец Эбнера уверенно указывал в сторону опешившего Тима.

- Но, господин Эбнер, каким образом я могу быть причастен к вашим речам? - Эгон хлопал глазами и оглядывался по сторонам, словно ища поддержки у присутствующих. - Я добропорядочный христианин, давший клятву при посвящении в рыцари!

- Я знаю, что вы воспитывались в христианских традициях. Но при этом его светлость предпочел назвать вас сокращенным именем. - Продолжал говорить советник. - Это говорит только о том, что в нем еще теплится вера германских предков. А ваш фамильный герб явно свидетельствует об увлечении римской культурой. Более чем уверен, что эти скрещенные змеи списаны с жезла Меркурия!

- Эти домыслы совершенно не последовательны! - Не сдержался барон. - Вероятность того, что говорит дядюшка, настолько ничтожна, что мы не должны придавать ей значения! Змеи, Рим, германцы... Ересь! Можно еще сказать, что сюрко господина Эгона под цвет глаз альвов и еще имеет оттенок шкуры тролля! Сам король Артур меркнет в сравнении с богоизбранным Тимом Бесстрашным!

Сохранивший серьезное выражение лица предводитель альвов не стал реагировать на насмешки Дика. Сигурд посмотрел в глаза Эбнеру и чуть слышно произнес:

- Если мысли действительно правдивы, то что в таком случае необходимо совершить Тиму?

Советник искренне обрадовался наличию хотя бы одного сторонника своих идей, а посему продолжил повествование:

- Если мои суждения и впрямь окажутся верными, то все, что требуется от господина Эгона, это наполнить сердце пламенем ненависти к врагу, а также искренним желанием скорейшего возвращения племени альвов в их земли. Все это он должен почувствовать, когда покинет эту башню, неся открытую пиксиду в руках. Я же проведу древний ритуал окропления водой. Чтобы его завершить, попрошу вас, господин Эгон, не отходить далеко от двери моего жилища. Если все пройдет успешно, то альвы и тролли вернутся в свой мир.

- Ха! Да это же сущее самоумерщвление! - Из всех гостей башни слова Эбнера вызывали смех только у Дика. - Конечно, я совершенно не против, чтобы господина Эгона растерзали эти твари. Но, думаю, он же не настолько безумен, дабы пойти на это? Да и к тому же этот славный рыцарь никогда не отличался завидной храбростью!

- Можешь придержать свой дерзкий язык, барон. Я согласен.

Эти наполненные грустью слова прозвучали совсем тихо. Все видели, что губы Тима плохо шевелились, стараясь произнести каждое слово отчетливо. Рыцарь опустил голову и даже не попытался убрать с глаз растрепанные волосы. Эгон застыл на месте, подобно каменному изваянию.

В это мгновение каждый из находившихся здесь ощутил, как комок горечи медленно поднимается из недр туловища и оседает на груди тяжелым камнем. Тот поступок, который собирался совершить этот нескладный и чудаковатый юноша, заставлял задуматься. Подумать только, вняв бессвязным мыслям старого советника, решиться на верную смерть! Без всяких раздумий пойти на такое мог лишь человек, имеющий отважное сердце. Сердце рыцаря. Даже барон Седрик Дик испытал столь несвойственное ему чувство стыда. Все они останутся в башне. Но только не Тим...

Звон падающей стали заставил присутствующих вернуться из своих мыслей. Тим расстегнул пряжку пояса, и ножны вместе с мечом, доселе покоившиеся у него на бедре, покатились по полу. Рыцарь протянул руку вперед, одарив Эбнера усталым взглядом.

- Жду ваших распоряжений, господин Эбнер. И еще вы можете отдать мне пиксиду.

Советник запечатал сосуд крышкой и немедля передал его Тиму.

- Благодарю, что поверили в меня, господин Эгон. - Старик старался говорить, как можно мягче. - Мне необходимо завершить некоторые приготовления к ритуалу. Как только все будет готово, я дам знать.