Конь в сторону порскнул, только и успел Алешка, что сунуть прутик в сапог да щит со спины в руку перекинуть. Правую ногу назад отставил, чуть присел, щит перед собой выставил, за меч схватился, - так и замер. Потому как домчалось облако и замерло, в десятке шагов.
Так вот ты каков, Скимен-зверь! Не как в книге описан, ан от того не менее грозен. Совсем мало времени у Алешки было, чтобы разглядеть. Рыжее, огромное, чуть не в половину избы размером, клыки - в половину локтя, когти - в ладонь, глаза горят, пасть раззявлена, слюна капает... Морда и на собачью смахивает, и на рысью, позади морды шерсть вздыбилась, неба не видать. Глядит яростно, сверху вниз, потому как Алешка супротив него, что былинка. Так взревел, в ушах заложило, ровно ветр ураганный, смрадный на молодца обрушился. Поневоле закрыл Алешка глаза, а зверь вперед бросился и - лапой наотмашь.
Смахнуло молодца с дороги, будто песчинку. Будь на нем доспех, простым кузнецом выкованный, одного бы удара и хватило, чтоб разлетелись во все стороны кусочки Алешкины, такие малые, что не собрать. Никакой мертвой водой тогда б не срастить. Еще и то повезло, что улетел Алешка за кучу бревен, от избы разваленной оставшиеся. Зацепил верхнее, пошатнулась куча, навстречу Скимену посыпалась. Зверь было за молодцем метнуться собрался, - бревна помешали. Замельтешили промеж лап, с прыжка сбили.
Глотнул Алешка воздуху, даже в себя прийти не успел, опять над ним просвистело. Спасла его лютость Скименова. Выпутался из бревен, скакнул, опять хотел когтями зацепить - ан на беду печка непотревоженной осталась, ее и разнес. Молодец же по земле катнулся, как в драке уличной привык уворачиваться. Даже на ноги вскочить успел. Потревожили остатки печки ворон, поднялись гурьбой, застили глаза зверю.
Алешке же, даром что твердо на ноги встать не успел, опять уворачиваться пришлось. Поднял Скимен могучую лапу, поднял и опустил скоро. Не отскочи молодец, быть бы ему вбиту в землю по самую макушку. А то и распластался бы блином, как мать его пекла - тонким да кружевным, на что хошь гляди - все сквозь блин видно. Таких сколько угодно съесть можно, и все мало. Вот и зверь бы блинком полакомился...
Окажись на его месте другой, кто силою брал, давно б уже пропал. Алешка же привык хитростью действовать, вот и вертится, как ужака меж вилами. Как ни старается Скимен, хоть мытьем, хоть катаньем, противника закогтить, ан не выходит. Только вот тут стоял, уже и нету. Через голову переметывается, под лапы подныривает, крутится, вертится, никак его не ухватить. За бревна да печи прячется, щитом укрывается. То еще Алешке в помощь, что доспех, мастером неведомым изготовленный, как до дела дошло, ровно весу лишился. Как на себя в погребе надевал, тяжелей тяжелого показался; сейчас же - легче пуха лебяжьего.
Плохо, что роздыху нету, под звериную дудку плясать приходится. Куда там руку за прутиком протянуть - знай, уворачивайся. От когтей, от клыков, от хвоста... Хоть и наврали люди, нет у него там жала никакого, ан ежели зацепит - ровно дубиной. И пот глаза заливает. Видимость из-за этого теряется, можно и промашку дать. Пару раз оступился - задел зверь лапою тяжкою, больно стало на землю кидаться. Камни от печей не все мимо пролетают, бревна раскидываемые. Они, ежели раньше кучками лежали, на месте изб разоренных, теперь повсюду катаются, в ногах путаются. Скимену больше мешают, потому - у него лап больше.
Ревет, ярится, зубами клацает, Алешка же знай себе крутится. Он и не слышит рева дикого, не до того ему. Даже коли удастся прутик выхватить, как же махину эдакую по спине стегнуть? К деревьям заманить - там волки, разве что на уцелевшую избу забраться да оттуда и прыгнуть? Только долго ли ей целой оставаться?
Недолго. Одного удара хватило, чтобы частью рассыпалась, частью - в Алешку полетела. Увернулся, присел, подпрыгнул, тут-то ему в грудь и шандарахнуло. Покатился молодец кубарем, его еще и сверху накрыло. Ненадолго, правда.
Разлетелось дерево в стороны, будто щепки от ветра. Вывернуться бы Алешка, ан сил нету. Сколько ни метался, - а все одно пропадать. Вот наступит сейчас лапа тяжелая, и кончился Алешенька, будто и не было. Эх, об одном жалость, - не пришлось вдоволь погулять по свету белому, чтоб гульба эта до смерти наскучила!..
Не наступила лапа тяжелая. Подхватила сбоку когтями острыми, швырнула к небу серому, в самые облака, в стаю ворон мечущихся. Тут уж двойная погибель - не Скимену в пасть, так и просто на землю - места мокрого не останется...
Читать дальше