Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

На его счастье, в предбаннике так шарахнуло - уши заложило. Дверь наружу вынесло, народ вваливается. Баенника будто не бывало, Алешка на полу лежит, еле жив...

Выходили. Девка, что гадать приходила, шум подняла. Остальные тоже перепугались, потом все ж таки пошли взглянуть, что да как. Услыхали кутерьму несусветную, по домам бросились, народ собирать. Только это Алешке не помогло бы, кабы не дружинник молодой, ему погодок, Еким свет Иванович. Он с собой разрыв-траву носил, Всеведы-знахарки подарок. Против нее ни один запор не устоит, будь хоть заколдованный, хоть трижды заговоренный. Случаем на улице оказался, где девки бегали. Той травой дверь и одолели.

Как Алешка в себя пришел, стали его спрашивать, как его в баню в час неурочный занесло? Отбрехался. Мол, шел мимо, углядел вроде как зарево, думал - пожар. Дверь открыта была, сунулся, тут-то баенник его и прихватил... Язык у Алешки знатно подвешен, да и сочинять ему не привыкать, потому - чуть не в герои себя определил...

В общем, баенника задобрили, дверь обратно приставили, поговорили-посудачили, да и забыли. Ежели б в диковинку случай такой, а то у одного со сватом вот давеча приключилось, у другого - с братом... Обошлось, - на том спасибо.

Алешка же, как оклемался да на ноги крепко встал, первым делом Екима разыскал. Искать, правду сказать, долго не пришлось. Потому как в Ростове свой князь имеется. Не столь богатый и славный, сколько киевский, зато свой. И ему, как любому князю, дружина положена. Только что князь, что дружина его - не особо выделяются. Не зная, да не спросив, спутать можно. Искусство же воинское, оно большей частью по наследству передается. Это еще с тех времен пошло, когда гости заморские почасту наведывались. Кое-кто не стал возвращаться домой, - здесь оставался. Чего и не остаться-то? Земля, вода, лес, воля, народ приветливый, девки красные... Вот и оставались, и учили детей своих, а те - своих. Хоть и нечасто оружие в руки брать приходится, а случалось. Ну, других тоже обучали, конечно, в ком способность имелась. Еким же из первых был, из тех, то есть, кто род свой от пришлецов ведет. Они с Алешкой, что два лаптя - с виду похожи, ан один все же левый, а другой - правый. У одного ветер в голове гуляет, другой рассудительный не по летам. Один - кипяток, другой - ледник. Может, от того и стали друзьями-товарищами, что в другом то есть, чего в себе не хватает.

Еким, хоть и немногословен, а все ж таки и не нем. Алешка из него много чего повытянул. В славных делах дружина участвовала. Звали ее с собой в походы князья киевские, начиная с того самого, что щит свой над воротами Царя-города прибил. Тогда с ним воевода ходил, Потаня. Нашего-то князя о ту пору хвороба одолела. И без него справились. Так себя в рати показали, что тот самый князь киевский, когда с побежденными греками договор подписывал, специально оговорил, чтобы они часть дани в Ростов отсылали.

Еким, он так рассказывает, будто сам воевода. Про военную хитрость, - ту самую, когда князь киевский ладьи на колеса поставить велел, - про то, где каких воев расставить, соответственно вооружению, как осаду вести... Алешка же иначе себе все представляет. Будто он - грек. Стоит на крепостной стене, смотрит в поле, со всех сторон город окружающее, и вдруг видит: по пышному разнотравью, словно лебеди, под белыми парусами, ладьи плывут, аки по суху... Колес не видать, поневоле подумаешь, что волхвы северные колдовством корабли движут...

- Так они что же, до сих пор нам дань шлют? - любопытствовал Алешка.

- Перестали, - вздохнул Еким. - Им договор нарушить - что на забор плюнуть. Не будешь же к ним каждый год походом ходить... Пуще того. Они там у себя живой огонь придумали. Так что когда князь киевской, - другой уже, - с кораблями к стенам приступил, они его этим самым огнем и пожгли.

- Что же это за диво такое - живой огонь?

- Кто ж его знает? Летит по воздуху, будто змея огненная, и ничем-то эту самую змею сбить невозможно. Ни копьем, ни стрелой. Она же, коли обовьет кого или чего, дотла спалит.

Алешка на это ничего не сказал, только хмыкнул. Оказывается, не один он при случае приврать может...

Враки, не враки, что Еким рассказывал, а только взбрело на ум его товарищу делу ратному обучиться. От того, должно быть, - приметил, как девки на молодого дружинника засматриваются. Его, конечно, тоже стороной не обходили, только у соседа завсегда и корова толще, и репа крупнее. Про то же, что с соседом даже мед покупать нельзя - хоть и из одной корчаги наливают, а у того непременно слаще окажется, - разве самый недогадливый не ведает.