Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

– Икарий – Похититель Жизни – их лучшее оружие, Трулл Сэнгар. Безымянные хотят обратить его против твоего брата, Императора Летэра.

Когда понимание пробилось сквозь усталость и оцепенение, Трулл медленно закрыл глаза. О, нет, пожалуйста…

– Понимаю. Что тогда произойдёт, Котильон?

– Я не знаю. Никто не знает. Даже сами Безымянные, хотя из гордыни никогда в этом не признаются.

Панек заскулил, чем привлёк их внимание – а рядом с Миналой уже присел Престол Тени, положив ладонь ей на чело.

Трулл снова сплюнул – вся ротовая полость была иссечена порезами – затем хмыкнул и прищурился, глядя на Котильона.

– Я больше не буду драться здесь, – сказал он. – Как и Онрак, и эти дети… Котильон, прошу тебя…

Бог отвернулся:

– Разумеется, не будете, Трулл Сэнгар.

Трулл посмотрел вслед Котильону, который вышел наружу, и взгляд тисте эдура вновь упал на тело Альрады Ана. Когда Престол Тени подошёл к Быстрому Бену, Трулл поднялся на ноги и подошёл к останкам своего друга. Альрада Ан. Я тебя не понимаю – никогда не понимал, – но всё равно, спасибо. Спасибо…

Он шагнул в проём, выглянул наружу и увидел Котильона, Покровителя Убийц, бога, который сидел на каменном валуне, выбитом из одной из стен, сидел в полном одиночестве, спрятав лицо в ладонях.

Сперва пощипывает, но затем – блаженное онемение проникло в лёгкие. Скиллара медленно выпустила дым, прислонившись к планширю рядом с Резчиком.

– Ты словно и не здесь вовсе, – проговорила она, вглядываясь в бесконечное море.

Юноша вздохнул, затем кивнул.

– О ней думаешь? Как там её звали?

– Апсалар.

Она улыбнулась, скорее, себе самой, чем Резчику. Снова затянулась и выдохнула, глядя, как дым вырывается из её ноздрей и поджатых губ, три потока сливаются в один.

– Расскажи о ней.

Резчик оглянулся через плечо, и Скиллара – из сострадания – повторила этот его жест. Баратол стоял на корме, Чаур сидел почти у самых сапог дюжего кузнеца. Искарал Прыщ и Могора куда-то пропали, скорее всего скрылись в каюте под палубой и теперь ругаются из-за каких-то таинственных ингредиентов для приготовления ужина. Чёрный мул куда-то запропастился уже несколько дней назад – наверное, свалился за борт, хотя Искарал только улыбался, когда его об этом спрашивали.

Маппо сидел на носу, поджав колени. Трелль раскачивался из стороны в сторону и плакал. Так он сидел с самого утра, и никому не удалось выяснить, что так терзало его.

Резчик отвернулся и вновь уставился на море. Скиллара с радостью повторила и это, вновь затянувшись дымом из трубки.

И тогда даруджиец заговорил:

– Я вспоминал. После большого Празднества в Даруджистане устроили другое, поменьше, чтобы отпраздновать отказ малазанцев от претензий на город… пока что, по крайней мере. В любом случае, мы сидели в поместье Колла, перед тем как покинуть город – ох, нижние боги, кажется, это было давным-давно…

– Ты с ней только познакомился?

– Да. Ну и… играла музыка. И Апсалар… она танцевала. – Юноша посмотрел на Скиллару. – Она танцевала так красиво, что все разговоры смолкли, все только смотрели. – Он покачал головой. – Я даже дышать не мог, Скиллара…

И тогда родилась любовь, которая никогда не умрёт.

Ну и ладно.

– Это хорошее воспоминание, Резчик. Держись за него. Я-то никогда не умела хорошо танцевать, если только не напьюсь или как-то иначе не расслаблюсь.

– Ты скучаешь по тем дням, Скиллара?

– Нет. Так, как сейчас, веселей.

– Почему же?

– Видишь ли, я теперь ни по чему не скучаю. Вообще ни по чему. Это очень… радует.

– Знаешь, Скиллара, я завидую твоему счастью.

Она снова ему улыбнулась, и этот простой знак потребовал от неё всех сил, всей воли.

Ну и ладно.

Резчик проговорил:

– Думаю… думаю, мне нужно полежать в твоих объятиях, Скиллара.

И совсем не потому, почему надо бы. Но тут уж как – в этом Худом проклятом мире нужно брать то, что можешь. Хватать всё, что только можешь получить.